Нилл вновь посмотрел на Луизу, прекрасную даже в смерти. Ее губы утратили свой алый цвет, и щеки лишились румянца, однако следы красоты словно медлили покинуть это лицо, при виде которого что-то обрывалось и рушилось внутри Нилла. Они сняли с Луизы ее рваную кожаную тунику. Ее тело было нагим. Она уходила из этого мира такой, какой пришла в него.
— Он заплатит за ее жизнь, — прошептал он. — Любым способом я заставлю его заплатить.
Нилл коснулся руки Луизы и, ощутив безжизненный холод тела, пошел, минуя алтарь, к полуоткрытой двери, ведущей в следующий туннель. Узкий проход освещался факелами, расположенными на одинаковом расстоянии друг от друга. Наемнику показалось, что коридор пуст. Или только показалось?
Пока он шел, глаза его, привыкшие блуждать в темноте, вдруг стали различать какую-то тень, которая крадучись шла за ним. Иногда она вырывалась вперед и тогда начинала изгибаться и пританцовывать, словно призывая наемника идти за собой. Нилл сдавленно рычал, но продолжал идти вслед за тенью, ведомый одним желанием — убить Майлока. Ничто меньшее не могло насытить его жажды мщения, жажды, переполнявшей его сердце.
Нилл подошел к витой лестнице и остановился. Тень, которая была уже наверху, подняла руку, будто приглашая его идти дальше. С глухим ворчанием Нилл взбежал по ступеням, держа наготове Кровопийцу и ворвался в огромную залу.
Воин невольно замер на месте при виде больших светящихся шаров и кроваво-красной пылающей пентаграммы, внутри которой стоял высокий мужчина, облаченный в пурпурные одеяния с вышитыми на них золотыми символами дьявольского мира. Суровый и беспощадный, стоял некромант. Его лицо было бледным, голый череп скрывался под низко надвинутым капюшоном. На тонких хищных губах блуждала мрачная улыбка.
— Добро пожаловать, Нилл Дальних Странников. Я ждал тебя с тех пор, как ты вошел в городские ворота. Уже два дня тому назад.
— Ты убил Луизу. И ты умрешь за это!
— Я, Дальний Странник? Смотри!
Из висящих шаров стремительно вышли огромные воины в кованых кольчугах, вооруженные мечами и булавами, топорами и молотами. Они мгновенно обрушились на Нилла. Их оружие стало красным при свете горящих шаров. Нилл взревел и бросился им навстречу.
Началось то, для чего он был рожден: сражаться, убивать, орудовать мечом, словно это — коса самой Смерти. Возможно, Нилл был как-то связан с этой старухой. Ибо там свирепствовала Смерть, где рубил и полосовал его меч. С диким ревом и хохотом он отражал удары и протыкал своим клинком шеи.
