— Смотреть надо, куда идете, — буркнула она, не сбавляя ход.
— Дух Рождества, — съязвила Мэри, одной рукой застегивая пальто, а другой придерживая набитый подарками пакет. — Паб вон там, за аптекой. — Она показала подбородком на противоположный тротуар. — Все из-за этого дурацкого трезвона, не иначе. Любое настроение убьет.
Она принялась лавировать в толпе между зонтиками. Дануорти подумал, не накинуть ли пальто, но решил, что ради двух шагов не стоит, и последовал за Мэри, уворачиваясь от зонтов и одновременно пытаясь отгадать, какой гимн электронные колокола терзают теперь. Видимо, «Джингл белз», хотя на слух больше напоминало помесь рожка, трубящего атаку, и погребального звона.
Мэри застряла на тротуаре напротив аптеки, снова копаясь в своей сумке.
— Что это за жуткое дребезжание? — Она достала складной зонтик. — «О малый город Вифлеем»?
— «Джингл белз», — поделился догадкой Дануорти, шагая на проезжую часть.
— Джеймс! — Мэри схватила его за рукав.
Переднее колесо велосипеда просвистело в нескольких сантиметрах, педаль задела Дануорти по ноге.
— Улицу переходить научитесь! — ругнулся велосипедист, вильнув в сторону.
Дануорти попятился и чуть не сбил с ног шестилетку с мягким Сантой в руках. Мама ребенка испепелила Дануорти взглядом.
— Осторожнее, Джеймс. — Мэри перевела его через дорогу сама.
Пошел дождь. Нырнув под козырек аптеки, Мэри попыталась открыть зонт. На витрине, обрамленной зеленой с золотом мишурой, между флаконами туалетной воды торчала табличка: «Спасем колокола Марстонской приходской церкви. Пожертвования в благотворительный фонд».
Колокола кончили издеваться над «Джингл белз» или «Малым городом Вифлеемом» и принялись за «Вот волхвы с востока идут» — Дануорти узнал минорную тональность.
Зонт у Мэри никак не раскрывался. Она сунула его обратно в сумку и зашагала по тротуару. Дануорти пустился следом, обходя встречных прохожих, и, миновав писчебумажный и табачный магазины с мигающими красно-зелеными гирляндами, вошел в дверь, которую придерживала для него Мэри.
Очки тут же запотели. Он снял их и принялся протирать о лацканы пальто. Мэри плотно закрыла дверь, погружая расплывчатое коричневое нутро паба в блаженную тишину.
— Ох ты, — огорчилась Мэри. — А я еще уверяла, что они не любители мишуры.
Дануорти надел очки. Полки за барной стойкой перемигивались бледно-зелеными, розовыми и анемично-голубыми огоньками гирлянд. В углу вращалась на подставке искусственная елка.
