– Товарищ сержант, а что с ранеными будем делать? – задал я интересующий меня вопрос.
Поиграв желваками на скулах, Слуцкий ответил. С ранеными остаются двое бойцов, которые будут о них заботиться, остальные идут дальше.
«Правильное решение. В том цейтноте, в котором мы находимся, это единственное правильное решение», – подумал я, и вслух сказал то же самое.
– Это капитан решил. Но ты прав, я тоже согласен с этим. Нужно как можно быстрее доставить этот портфель к нашим.
Пока не стемнело, я, одевшись в подсохшую одежду, побродил вокруг, мне нужен был источник чтобы наполнить термос и флягу водой, кто его знает, когда еще будет возможность. Один из бойцов рассказал, что когда бежал по лесу свалился в какой‑то овражек с водой, и показал направление. Слуцкий услышав куда я иду, тут же нагрузил меня свободными фляжками, то есть дал еще две штуки.
В Белоруссии проблем с водой никогда не было, тем более в таком районе, где везде болота. Так что овражек я нашел быстро, как и текущий по нему ручеек. Попробовав воду на вкус, я определил что она нормальная, пить можно. После чего набрав воды, и вернувшись в лагерь, лег отдохнуть, ожидая подъема, но отдохнуть мне не дали.
Подошедший Слуцкий, присел рядом и тихо попросил:
– Сыграй нам что‑нибудь. Людям это нужно.
– Хорошо, – кивнул я. Встав, подхватил инструмент, и заняв удобное место посередине лагеря чтобы все меня слышали, откинул стопоры, и начал играть.
На что‑нибудь веселое у меня не было настроения, поэтому я играл спокойные мелодии в основном из репертуара своего любимого певца Расторгуева.
А на сердце опять горячо, горячо,
И опять и опять без ответа,
А листочек с березки упал на плечо,
Он, как я, оторвался от веток
Посидим на дорожку, родная с тобой
Ты пойми, я вернусь, не печалься, не стоит.
И старуха махнет на прощанье рукой
И за мною калитку закроет
Отчего так в России березы шумят,
Отчего хорошо так гармошка играет,
Пальцы ветром по кнопочкам враз пролетят,
А последняя, эх, западает.
группа «Любэ» и Сергей Безруков
После «Березы» я спел без музыкального сопровождения «Коня». Потом «Ребята с нашего двора», заменив Гагарина на Чкалова, «Улочки московские», «Ты неси меня река». Учитель, что учил меня играть на гитаре, – не тот который на аккордеоне, – сказал:
«Играешь ты хорошо, можно сказать отлично, но мастером не станешь никогда, нет в тебе этой жилки, но вот поешь… Развивай – у тебя талант!»
Я запомнил его слова, и не бросил, – всегда охотно откликался, если меня просили на какую‑нибудь вечеринку прихватить гитару или аккордеон.
