— Вставай, красна девица, не ровен час, замёрзнешь до смерти.
— Мне тепло… — Она попыталась возразить, но её подхватили сильные руки.
— Да уж… — усмехнулся спокойно дед. — Через два часа померла бы, я думаю. При таком-то тепле…
— А вы…кто? — нашла в себе силы ещё спросить Оксана, с удивлением услышала: «Не узнала, значит…», после чего провалилась в забытье…
Она очнулась от потрескивания костра. В воздухе висел аромат отвара, в котором угадывались листья земляники, брусники и смородины. Свет струился из нескольких колбочек, подвешенных под потолком, и от огня, жарко пылающего в камине.
Место, в котором находилась девушка, представляло собой помещение неправильной формы без единого окна. Стены и полоток были залеплены глиной, и из них местами выглядывали могучие корневища. Посреди комнаты находился большой стол, сколоченный из грубых жердин, даже не обработанных. Рядом располагались две таких же скамьи. Возле одной из стен высилось подобие умывальника, и дубовая бочка с водой. Вдоль другой тянулся верстак, напоминающий тюремные нары. На нём размещалась кое-какая посуда, а дальше — медвежьи и волчьи шкуры. На одной из таких лежанок и ютилась сейчас Оксана. И шкуры, и брёвна — всё выглядело громоздко и неуклюже.
Осмотревшись вокруг, девушка с удивлением обнаружила, что не видит ни хозяина дома, ни дверей, через которые он мог бы войти. Впрочем, через секунду она обратила внимание на себя, и сразу покраснела. На ней не было ничего, кроме сорочки, зато сверху кто-то заботливо укрыл её ещё одной медвежьей шкурой.
«Кто же меня сюда принёс?» — она попыталась вспомнить подробности последних часов пребывания в лесу, но всё заканчивалось на том, что ей страшно захотелось спать. И ещё гудящие усталостью ноги да головная боль, бьющая по вискам…
Сейчас голова не болела. Чувствовалась тяжесть, но стерпеть её не составляло труда.
Оксане почему-то пришла на память детская сказка про аленький цветочек, главными героями которого были красавица и чудовище… Там всё закончилось благополучно, даже счастливо. Что будет с ней?
Из угла комнаты послышался необычный звук, и часть стены плавно отодвинулась в сторону, открыв широкий проход, в который вместе с клубами морозного воздуха вошёл огромный старик. На нём были одежды из звериных шкур, а в руках он держал длинный шест и пучок берёзовых веток. Лицо его — грубое, точно рубленное из цельного куска дерева — покрывали многочисленные морщины, но при этом оно не выглядело дряблым да древним. Про такого сказали бы бабы: «Молодится дед!» Густые брови, надвигающиеся на глаза, придавали хозяину суровости. Взглянул он — будто насквозь пронзил девушку.
