Участие населения – как пятый принцип – хотя и имеет место не при всякой обороне, ибо оборонительная кампания может вестись и на неприятельской территории, но все же этот принцип, исходя из понятия обороны, находит в ней в большинстве случаев применение. Подчеркнем, что здесь разумеется, если не исключительно, то преимущественно, содействие ландштурма и вооруженных народных масс; но участие народа также ведет к тому, что все трения становятся менее значительными, а источники снабжения и пополнения оказываются ближе и приток сил и средств из них обильнее.
Ясную, как бы сквозь увеличительное стекло, картину влияния данных, указанных в третьем и четвертом пунктах, дает нам поход 1812 г.: 500000 человек переправились через Неман, 120000 человек участвовали в Бородинском сражении, и еще гораздо меньшее число дошло до Москвы.
Можно смело утверждать, что влияние этого огромного опыта так велико, что русские, даже если бы они затем не перешли в наступление, все же на долгое время были бы обеспечены от нового нашествия. Правда, за исключением Швеции ни одна европейская страна не находится в таком положении, как Россия. Однако действующий принцип всюду остается тем же и отличается лишь степенью своей силы.
Если к четвертому и пятому принципам добавить то соображение, что эти силы относятся к первоначальной обороне, т. е. к обороне, протекающей в собственной стране, и что они слабеют, когда оборона переносится на неприятельскую почву и переплетается с наступательными предприятиями, то отсюда вытекает, приблизительно как и при третьем принципе, новая невыгода для наступления, ибо точно так же, как оборона не состоит исключительно из оборонительных элементов, и наступление не состоит исключительно из элементов активных, более того, каждое наступление, которое не ведет непосредственно к миру, должно заканчиваться обороной.
Но раз все элементы обороны, встречающиеся в наступлении, ослабляются самой природой этого наступления, то это явление следует рассматривать как общий дефект последнего.
И это вовсе не праздная изворотливость мысли; напротив, здесь-то вообще и заключается главная невыгода наступления. Поэтому при составлении всякого плана стратегического наступления необходимо с самого начала обратить внимание на этот пункт, т. е. на оборону, которая должна последовать за наступлением; мы более подробно ознакомимся с этим в части, посвященной плану кампании[75].
Великие моральные силы, которыми порою бывают проникнуты все элементы войны, как своеобразным бродильным началом, и которыми полководец может, следовательно, пользоваться в известных случаях для подкрепления своей армии, можно мыслить в одинаковой мере как на стороне наступления, так и на стороне обороны; по крайней мере те из них, которые особенно ярко блещут при наступлении (например, смятение и страх в рядах противника), обычно проявляются лишь после решительного удара и редко способствуют тому, чтобы придать ему тот или иной оборот.
