– Ешь! Вкусно. Твоя сестра сказала, что вы из Уасета? Там хорошо? Красиво? Я никогда еще не была в Уасете! Может, скоро буду. А ты на чем играешь? Умеешь ли танцевать? Хорошо ли поешь?
Половину слов Максим не понимал, но общий смысл уловил точно. Хлебнув из кувшина улыбнулся, похвалил:
– Доброе пиво!
– Пей, пей. Ты – Ах-маси?
– Да, Ах-маси.
– А меня зовут Пебаст.
Кроме узенького золотистого пояска, браслетов и ожерелья из разноцветных бус, на девчонке ничего больше не было. Впрочем, как и на ее подружках. И никого это ничуть не смущало – ни гребцов, ни кормщика, ни старшего, Пенгабена. А вот Максим все никак не мог привыкнуть.
Доев рыбу, снова хлебнул из кувшина и, вытерев губы рукой, украдкой оглянулся. Ага! Тейя словно того и ждала – живо показала кулак и расхохоталась!
– Эй, Пебаст, не приставай к моему братцу! Он у нас скромник.
– А я и не пристаю. – Пебаст засмеялась. – До ночи-то еще далеко. А там – посмотрим. – И, придвинувшись ближе, провела рукой по бедру юноши: – Я красивая?
– К-красивая, – поспешно согласился Максим и на всякий случай отодвинулся.
– Эй, Пебаст, ты там долго будешь строить глазки? А кто будет петь?
– Я приду к тебе ночью, – уходя к подругам, пообещала девушка.
Макс фразы не понял, но снова бросил быстрый взгляд на Тейю. Тейя… Казалось бы, кто она ему была-то? Так, случайная попутчица… И все же… Все же юноша чувствовал, что эта девушка приобрела вдруг над ним какую-то необъяснимую власть. Вот, закрывал глаза – и видел перед собой пышные волосы, черные сияющие глаза, чуть приоткрытые губы… Тейя… А она вела себя с ним точно как сестра! А ведь парень хотел бы большего! Наверняка хотел бы большего, что уж было с собой-то лукавить. Но пока ничего, и никак, и ни с кем. А ведь эта Пебаст к нему явно неравнодушна. Вон как смотрит. Тейя, конечно, куда красивее, но и эта ничего – симпатичная. Правда, немного угловатая, и грудь маленькая, зато какая тонкая талия, гибкость и, должно быть… ой! Размечтался…
В парус ровно дул северный ветер. На берегах мелькала зелень и все чаще попадались деревни, некоторые даже большие – в несколько десятков хижин. Максим уже перестал высматривать телефонные вышки, антенны и прочее. Устал. Знал, что ничего такого не увидит, хотя и надеялся. И гнал, гнал от себя зародившиеся нехорошие мысли, снова нахлынувшие вот сейчас, в обстановке покоя и неги.
Взяв в руки музыкальные инструменты, девушки запели – музыка оказалась такой прекрасной и нежной, какой Максим и не слышал-то никогда. И звонкие, ангельские прямо голоса – примерно как у французской детской группы «Воз Анжели». И самый лучший – голос Тейи. Она солировала, играя на арфе, да и вообще держала себя как королева.
