Найти его оказалось задачей не такой уж и легкой; когда Нэнси протянула ему пакет в оберточной бумаге, как раз пробило двенадцать.
— Большое спасибо, — поблагодарил девушку судья. — Эти документы потребуются мне сразу после обеда. Нэнси улыбнулась:
— Хорошо, что я вас застала.
Узнав, что Нэнси — дочь Карсона Дру, судья Харт принялся настаивать, чтобы она пообедала у него дома, прежде чем пустится в обратный путь.
Нэнси согласилась и очень приятно провела время у Хартов. За обедом судья, смеясь, поинтересовался, не служит ли мисс Дру личным адвокатом у собственного отца.
— Служу. А почему бы и нет? — Нэнси поддержала шутку и тоже, как бы полушутя, сообщила, что адвокат интересуется делом Кроули.
— Вы случайно не знали Джосиа Кроули или хотя бы не слышали о нем?
Оказалось, это имя Картам хорошо известно.
— Их прислуга перешла к нам после смерти миссис Кроули, — объяснил судья. — Джейн, бедняжка, и сама недавно скончалась.
— Мы с Джосиа никогда не были знакомы, — добавила миссис Харт, — но Джейн как-то показала его нам с мужем на улице.
— А не знаете, были у него в Мэйсонвилле друзья или родственники?
— Скорее всего, нет, — сказал судья.
Нэнси удивилась: зачем тогда старый Джосиа явился в городок, где у него нет ни родственников, ни друзей? Особых достопримечательностей в Мэйсонвилле не имелось, на экскурсии туда не ездили. В чем же дело?
Этот вопрос заинтересовал Нэнси еще больше, когда жена судьи припомнила, что и второй раз видела мистера Кроули у них в городе.
— Давно это было?
— Пожалуй, с год тому назад; нет, даже меньше, — что-то сопоставив в уме, ответила миссис Харт.
Обед завершился; судья Харт извинился перед Нэнси, сказав, что должен срочно ехать по делам и покинул дом. Нэнси и самой пора было в путь. Она поблагодарила миссис Харт за гостеприимство и пожелала ей всех благ. Вскоре темно-синий автомобиль с открывающимся верхом на хорошей скорости мчал хозяйку в направлении дома.
— Зачем же мистер Кроули приезжал в Мэйсонвилл? — в который раз спрашивала себя Нэнси. — Нет ли тут какой-то связи со вторым завещанием?
Выбрав маршрут, который должен был в самый короткий срок привести ее на Ривер-роуд, она минут через тридцать свернула на тенистую окраинную улочку. Улочка тянулась вдоль реки Мискоки. Напомнив самой себе фамилию сестер («Хувер»), Нэнси принялась читать надписи на почтовых ящиках.
Примерно на полпути к Ривер-Хайтс, вдоволь налюбовавшись пасторальными сценками — коровы по колено в воде, овцы, мирно щиплющие траву на пушистых ярко-зеленых склонах, — Нэнси внезапно обнаружила, что солнце куда-то скрылось и вокруг потемнело.
