Поднимая голову, Люк бросил в Вейдера обвинение, ненавидя его в тот момент каждым фибром своего существа:
- Он сказал мне, что ты убил его!
Это было его правдой, его мантрой. Это знание давало ему силу для борьбы и дух для сопротивления; оно было самой сущностью причины того, что он делал. Самое значащее событие в его жизни - основа, вокруг которой были построены все остальные убеждения.
Он был одинок в этой галактике - и он был одинок всю свою жизнь. Из-за этого… человека. Можно ли его было даже называть так? Он был воплощением всего, что Люк ненавидел – воплощением того, против чего боролся. Самой Тьмой и персонификацией смерти.
И с пронизывающей его сейчас окончательностью Люк абсолютно верил в то, что никогда не сдастся этому…
- Нет… Я - твой отец!
Слова походили на мощнейший физический удар, сокрушая и потрясая так, что в легких не осталось воздуха. Все остальное - все – просто отпало…
Вся сила, все убеждения… вся ложь.
Он мотал в отрицании головой, в то время как уже знал - знал - что это была правда.
Но, тем не менее, слова упали с его губ, отчаянные, задыхающиеся:
- Нет… ты лжешь. Это невозможно…
- Прислушайся к своим чувствам - ты знаешь, что это так!
Все… все было потеряно для него; тяжесть сдавила ребра так, что он едва мог дышать, ноги подогнулись, и он уперся коленями в лопасть. Если бы ее там не было, он просто упал бы, свалился, из-за мучения, что он испытывал.
Горе вырвалось из него в крике – нескончаемом, безудержном:
- Не-е-ет… Нет!!
Он потерял своего отца. Потерял его снова, самым безжалостно-возможным способом - человек, которому он поклонялся, был разорван в клочки… человеком, которым он действительно был.
Что оставалось? Что оставалось от его верований? Что оставалось от него самого?
- Люк, ты можешь уничтожить Императора. Он предвидел это. Это - твоя судьба.
Люк повернул лицо к Вейдеру, хотя в действительности не слышал, что тот говорил. Все, что он слышал, было штормом, бушующим вокруг, и кровью, мчащейся внутри. Он смотрел, как Вейдер сжал свой кулак, высказывая бесформенные слова, как протянул руку над пропастью, предлагая Люку добровольно взять ее.
- Присоединись ко мне, и вместе мы сможем управлять галактикой, как отец и сын.
Люк колебался, потерянный… и, когда он взглянул вниз, то увидел избавление. Свободу. Затишье от шторма, который свирепствовал сейчас в нем, сжигая и разъедая душу. Горькой правдой - слишком большой, чтобы ее вынести.
Пустота манила его, обещая спокойствие… и с этим пришло странное ликование, взрыв адреналина, дающего безупречную ясность. Время замедлилось, сердце забилось быстрее; ум и душа пришли к соглашению.
