Дор проснулся в пещере.
Было темно, но он каким-то образом различил, где находится. Под ногами вздымались каменистые глыбы, а с потолка в него целились зазубренные острия.
Потирая локти и колени, Дор задумался. Жив ли он? Как он сюда попал? Забираясь на башню, он испытывал жуткую боль во всем теле, но теперь она совсем прошла. И дышать было уже не тяжело. В сущности, когда он дотрагивался до своей груди, дыхание еле ощущалось.
На мгновение ему показалось, что он в чертоге богов, но Дор тут же вспомнил о телах, сброшенных с высоты, о плавящемся подножии башни, об обещании, которое он дал Алли.
«Я остановлю твои страдания», — поклялся он тогда.
Ноги его подкосились. Он потерпел поражение, ему не удалось прервать ход времени. Зачем он покинул жену? Зачем бежал?
Дор зарылся лицом в ладони и заплакал. Слезы просачивались сквозь его пальцы, окрашивая каменные плиты переливами голубого цвета.
Трудно сказать, как долго он предавался горю.
Когда Дор наконец поднял глаза, то увидел фигуру, сидящую перед ним, — это был старик, который являлся к нему в детстве; теперь он опирался подбородком на золоченый деревянный посох. Он наблюдал за Дором с особенным выражением — так отец смотрит на спящего сына.
— Тебе нужна власть? — спросил пришелец.
Дор никогда прежде не слышал такого голоса: он был приглушенным, слабым, как будто его обладатель заговорил впервые.
— Я хочу всего лишь, — прошептал Дор, — остановить солнце и луну.
— А-а-а, — усмехнулся старик. — Но разве это не власть?
Он ткнул посохом в сандалии Дора, те мгновенно развалились, и он остался босым.
— Ты верховный бог? — удивился Дор.
— Я всего лишь Его слуга.
— Он владыка смерти?
— Тебя спасли от нее.
— Для того, чтобы я умер здесь?
— Нет. В этой пещере ты не состаришься ни на миг.
Пристыженный Дор отвел глаза:
— Я не заслуживаю такого подарка.
— Это не подарок, — ответил старик.
Он встал, держа посох перед собой.
— Ты кое-что начал, пока был на Земле. Нечто такое, что изменит всех, кто придет вслед за тобой.
Дор покачал головой:
— Ты ошибаешься. Я маленький человек, изгнанник.
— Мало кому дано постичь собственную власть, — произнес старик.
Он ударил посохом оземь. Дор моргнул. Перед ним появились все его орудия и инструменты — чашки, палки, камни и дощечки.
— Ты кому-то отдал один из этих предметов?
Дор вспомнил о палке, с помощью которой отслеживал движение солнца.
— Его у меня забрали, — сказал он.
— Теперь будет много других. Если желание вести счет возникло у одного из вас, оно уже не утихнет и будет сильнее, чем ты можешь себе представить. Вскоре человек сможет исчислять века, разделить день на мелкие части, а затем на еле уловимые доли — до тех пор, пока счет не поглотит его целиком и чудо мира, подаренного ему, не будет утрачено.
