Вот в кабинет к завлабу заглядывает с чертежами схем и расчетами старший группы, занимающийся передатчиком. У него что-то «не бьет» с расчетами. Лев Михайлович берет бумаги, «ныряет» в любимый им мир цифр и математических символов и поняв, что с наскоку данную электрорадиоцепь не взять даже ему, говорит:
– Оставьте эти расчеты у меня, я над ними подумаю, но и вы сами тоже помозгуйте, попробуйте применить другой алгоритм решения.
Лев Михайлович не бросается «сломя голову» на передатчик, ведь у него не одна такая группа, и он из кабинета идет взглянуть, что у «приемников» и на лету включившись в процесс, со стороны видит ошибку:
– Нет-нет, сюда этот конденсатор не пойдет, он недостаточно термостойкий и при нагреве оболочки ракеты постоянную составляющую не отфильтрует, а значит и помеху не подавит, подберите другой… Как это другого типа нет?… Ну и что с того, что он платиновый? Мы же тут не бирюльки играем, а госзаказ выполняем. Я этому кладовщику записку напишу, пусть только попробует не выдать. Эдак он нас в целях экономии одними бумажными кондерами снабжать будет…
Заходит к пимовцам… Здесь все на мази, вопросов и проблем вроде нет. Обращается к Потехину:
– Есть трудности Сергей Кузмич?
По самому ПИМу пока вреде все в норме, идем по графику. Но вот как быть с Карлинским? Боюсь, он сам самоликвидацию не сделает, а у меня все руки до него не доходят, то одно, то другое. Приглядываюсь, сидит элементы подбирает, а как-то все это у него без души, механически. Такое впечатление, что каждую минуту ждет вызова из Москвы, чтобы все бросить и уехать. И потом я заметил он все делает без всяких расчетов, наобум, – вполголоса, чтобы никто не слышал жаловался Потехин.
– Не бери в голову Сергей Кузмич. Ты главное ПИМ сделай к сроку, а эту цепочку мы и за один день сконстролим. Все навалимся и сделаем. Сам знаешь сейчас она не к спеху…
Тут же Лев Михайлович забывает, о чем говорил ему Потехин, ибо его сознание уже всецело переключилось на проблему с приемником. Он возвращается в кабинет, достает расчеты и углубляется в дебри интегралов, дифференциалов, степеней, вероятностей, диаграмм направленности, частоты Доплера, радиальной скорости, частотной модуляции… Он отрешается от всего, ибо то был его мир, в котором он ориентировался как никто другой, в котором он жил с удовольствием, и не без сожаления возвращался из него в мир реальный. Но и в реальном мире, дома, после работы Лев Михайлович уединившись где-нибудь в уголке гостиной или в спальне на диване, доставал из портфеля расчеты (которые строжайше запрещалось выносить за территорию института) и вновь с удовольствием уходил в свой мир, не реагируя ни на телевизор, ни на домочадцев.
