Брат Тома мечтательно вздохнул.
Хорошо бы, когда-нибудь, стать келарем. Вот, где доходное место! А как же иначе, если келарь ведает продовольствием всего аббатства, взимает дорожную пошлину, следит за амбарами и мельницей, покупает и продаёт монастырские земли, да мало ли чего ещё проходит через его руки. И всё это не очень контролируется аббатом Симоном.
Хотя до брата Тома недавно дошёл слух, что келарь делит какие-то неучтённые доходы с отцом-настоятелем. Если это правда, тогда покровительство аббата келарю становилось вполне понятным.
Да и сам отец-настоятель уж больно часто в последнее время отлучается из обители. А спрашивается, куда и по какой надобности? Тоже подозрительно. Не иначе как нашёл прибыльное дельце, а паству оставил на попечение этого зануды приора. Не приведи Господи, такой станет аббатом — всех заставит соблюдать устав, на котором сам буквально помешался. Уж лучше пусть настоятелем остаётся Симон — этому за разъездами недосуг следить за своими монахами.
И пусть камерарий жалуется на брата Тома, как давеча грозился, он нисколько не боится, потому что знает — стоит визитатору покинуть стены обители, как аббат укатит за ним следом. И надо же было викарию заболеть, а то бы уж давно уехал.
Вот, этот тоже хорошо устроился при дяде епископе, который совсем недавно поручил ему визитации. Ездит теперь этот длинноносый викарий по аббатствам, жиреет на чужих харчах, а вместо благодарности всякие оплошности у братии подмечает и епископу потом докладывает.
Взять хотя бы смерть пономаря. Тот, конечно, был порядочным негодяем. А как же иначе? Разве честный и работящий монах может быть в таком фаворе у аббата, в каком был брат Жан? Нет, не может.
К примеру, брата Тома отец-настоятель, можно сказать, вовсе не замечает. Разве не оскорбительно подобное пренебрежение? А чем, спрашивается, покойный пономарь был лучше его, вестиария? Брат Тома, по крайней мере, по ночам мясо не уплетал.
Кстати, им с братом Гийомом всё-таки удалось выследить чревоугодника. Жаль только не успели воспользоваться плодами нескольких бессонных ночей — обжора свернул себе шею, а этот проныра викарий обыскал его келью и унюхал своим длинным носом кусок свежайшего мяса, да ещё придумал, что этого болвана кто-то нарочно столкнул с колокольни. Теперь рыскает по аббатству, всё выспрашивает и выведывает.
Но ничего, главное-то им с братом Гийомом стало известно — надо договориться со сторожем Пьером, а тот уж знает, как всё устроить. Вот только придётся подождать пока всё успокоится и визитатор наконец-то уедет.
