Это было сказано с желчью, которой прежде не замечалось у Джека. Пол покачал головой.
— Я не убегу. Это исключается.
— Почему, черт возьми? Что вас тут держит?
Слишком трудно было это объяснить. Пол не мог позволить кучке дикарей выгнать себя из своего дома. Но как это выразить словами, чтобы не стать похожим на героя старого ковбойского фильма?
— Значит, ты не поможешь мне, Джек, получить разрешение на ношение оружия?
— Не могу, папа. У меня нет таких связей.
— Я вижу, даже если бы они и были, ты бы не помог мне. Тебе не нравится сама идея?
— Да, не правится. Я не думаю, что оружием можно решить проблему.
— Наступило время возродить наше самоуважение, — твердо сказал Пол. — Никто не должен ходить по улицам полупарализованным от страха, боясь, что кто-нибудь выскочит из-за угла с ножом. Люди не могут так жить.
— И вы думаете, что револьвер в вашем кармане вернет вам самоуважение и даст возможность почувствовать себя великаном?
— Н-да, теперь это похоже на диалог из старого кино.
— Вы обманываете себя, папа, — продолжал Джек. — Вы хоть когда-нибудь имели дело с револьвером?
— Я служил в армии.
— Вы были писарем в штабе, а не пехотинцем в боевом подразделении.
— Тем не менее нам приходилось проходить боевую подготовку. Я имел дело с оружием.
— С винтовками. Это совсем не одно и то же. Револьвер — очень хитрая штука, папа. Люди, которые не умеют с ним обращаться, зачастую дырявят себе колени. А что будет, когда он увидит ваш револьвер? Боже, он сделает из вас решето. Послушайте, забудьте-ка все это. Оружие не панацея, папа. Пули никогда не отвечали ни на какие вопросы…
— Дело не в вопросах. Я хочу защищать свою жизнь. Почему в наше время такое простое желание кажется аморальным?
Зазвонил телефон. Пол открыл глаза. Обстановка была незнакомой; пытаясь сориентироваться, он повернулся и увидел аппарат. Протянул к нему руку, снял трубку — услышал усталый женский голос:
— Семь тридцать, сэр, вы просили вас разбудить.
Тут Пол вспомнил, что он не дома, а в командировке, в Таксоне.
Отель. Даже кондиционер не мог справиться с аризонской жарой.
Он быстро проглотил завтрак в кафе и пошел на стоянку, к взятой напрокат машине.
Жара уже вновь набирала силу, обещая еще один знойный день. Пол сел в машину и завел мотор. На рулевом колесе сияло солнце, к ободку почти невозможно было прикоснуться.
Уильямсон рассказал ему о нескольких жутких убийствах. Здесь люди тоже были напуганы. Никуда не скроешься от этой заразы. О грабежах и убийствах всегда говорили как о вещах, которые происходят в крупных городах. Но и здесь росла преступность, и Уильямсон возил револьвер в отделении для перчаток в своем «кадиллаке».
