— Какой шрам? Меня что, порезали?
— Я сам порежу, если не замолчишь.
Борланд попробовал скосить глаза чуть вправо. Он лежал на холодной кушетке. Рядом сидел человек лет пятидесяти в больничном халате. Он выглядел так, словно с самого рождения активно проводил медицинские опыты.
— Доктор, я буду играть на скрипке? — спросил Борланд.
— Шутим, — констатировал доктор. — Значит, мозги в порядке.
— Умище девать некуда.
— Умищем надо уметь пользоваться, — посоветовал врач. — Прежде всего не лезть туда, куда не надо. Ты здесь новый, а ведешь себя, как дебил. Неужели в самом деле провел пять лет в Зоне?
— Молодость есть молодость. Провел и не жалею.
— Это клан «семигранников». Знаешь, что такое семигранный болт?
— Знаю. Под него не существует гаечного ключа.
— Это символ несгибаемых людей, которые посвятили Зоне всю свою жизнь, находясь по ту сторону Барьера. Для которых Зона стала домом. Эти люди в Зоне нашли свое призвание.
— А я думал, что это контрактники, которые любят отстреливать простых сталкеров, имея огневое преимущество. Напрягать тех, кто на самом деле рискует жизнью каждый день.
Врач посветил Борланду в глаза фонариком.
— В порядке, — сказал он. — Можешь идти.
— А можно я тут поваляюсь, доктор?
— Я не доктор.
Борланд сел на кушетке и обнаружил, что под ним находится обыкновенная тюремная койка.
— Где я? — спросил он.
— Третий этаж, каюта четыре, — ответил человек в халате.
— Так я не в медотсеке?
— Каком медотсеке? Зачем? За тычок в морду ты хочешь в медотсек попасть? Размечтался! Встал и пошел вон!
Чувствуя себя жертвой розыгрыша, Борланд поднялся на ноги, глазея по сторонам. Знакомая решетка, бетонные стены. В углу — белый унитаз. Обычная камера, только на одного. Разве что на стене висели аптечки.
— Так ты не врач!
— Врач. Обыкновенный местный лекарь. Мотаю неопределенный срок, так же как все остальные. А ты думал, у нас тут как устроено? Точно как в Зоне. Считай, общество.
— Ладно, я понял, — пробурчал Борланд. Щека болела, но зубы были целы. — Спасибо за помощь. Я что-то должен? Все равно мне пока платить нечем.
— Да иди уже, ладно. Свои люди, сочтемся.
— Спасибо.
Борланд вышел из камеры. Он действительно находился на третьем уровне. Рядом с ним висели мощные лампы, освещавшие оживленный пятачок внизу.
Добравшись до своей камеры, Борланд подошел к умывальнику и принялся охлаждать водой лицо.
— Ты пропустил кормежку, — сказал Хрюс, лежащий наверху. — Я растоптал твою порцию.
— На здоровье, — буркнул Борланд и услышал шуршание бумаги. Он посмотрел на верхнюю полку.
