— Здесь много вождей? — спросил Буховцев.
— Варварских нобилей полно, но не все вожди одинаковы. Есть несколько родов, вокруг которых собираются остальные, но самых сильных два. Первый — это род Сегимера, а второй Сегеста. По понятиям херусков все они царской крови, происходят от какого‑то вождя, который был великим воином и дружил с их богами — Ахилл задорно рассмеялся — все как у нас.
— Да пожалуй — Буховцев тоже усмехнулся — в этом римляне, эллины и варвары одинаковы. Я слышал от префекта Цедиция, что они не ладят друг с другом.
— Не ладят, верно. В прошлом году сюда прибыл старший сын Сегимера, Арминий, он командовал конным отрядом из херусков в Паннонии, и с тех пор вражда только усилилась.
— Почему так?
— Арминий решил добиваться дочери Сегеста, Туснельды, она недавно вошла в возраст замужества. Сегест обещал ее сыну своего старого друга Веамильда, тот погиб в битве несколько лет назад и с тех пор достойный Сегест воспитывает его сына и дочь. Так вот прошлой осенью парня нашли в лесу с разрубленной грудью. Род Сегеста сразу стал подозревать людей Сегимера и самого Арминия в первую очередь, между их людьми даже была небольшая резня, но до первого снега замирились — эллин замолчал, так как тропа резко пошла вниз и кони возбужденно зафырчали. Им пришлось спешится, и взяв коней по уздцы, полчаса спускаться по склону в долину.
— А сколько Арминию лет? — продолжил разговор Валерий.
— Да также как и тебе, двадцать четыре, двадцать пять — Ахилл пожал плечами — точнее не знаю.
— Они молоды, может, они любят друг друга — рассудил Буховцев.
Филаид печально покачал головой.
— Любовь, Марк, это не для этих земель. Вряд — ли можно их животные страсти назвать любовью, хотя может ты и прав. Арминий обязательно будет у наместника на пиру, сам его увидишь и многое поймешь. Сегест считает, что сын Сегимера хочет взять его дочь в жены, чтобы объединить роды и стать единовластным вождем херусков, так было у них однажды, в старые времена. Я видел Арминия, знаю его не плохо и считаю, что Сегест прав.
— Он так честолюбив? — Буховцев насторожился в ожидании ответа. Мысль предупредить Публия Вара не покидала его в последнее время, и вариант с дискредитацией Арминия перед наместником был самым простым.
— Да очень, но винить его за это сложно. Варвары увидели цивилизованный мир, и каждый сделал вывод согласно своему уму и своим желаниям. Кто‑то из них понял свое место в нем, и какие ему грозят опасности. Кто‑то увидел, каким может быть единовластный правитель в лице Августа, да и любого легата в войске, которому все подчиняются беспрекословно, и захотел стать таким же для германцев. Таков, например Маробод, который хочет править среди маркоманов, я думаю, и Арминий такой.
