Был вечер, дождя не было, но немного похолодало. Вдоль казарм были установлены низкие столы и скамейки. На столах стояла их обычная еда, только всего здесь было много и приготовлено по вкуснее. Сами они так и не научились готовить из грубо молотой пшеницы съедобный деликатес. Курятина, свинина, рыба лежали на больших тарелках рядом с рыхлым, кисловатым сыром и зеленью. В качестве хлеба пшеничные лепешки. Их пленники, теперь кореша, от всего этого воротили нос, а легионеры уплетали за милую душу. Сегодня вдобавок ко всему были кувшины с красным вином. Ребята их уже ополовинили, и поэтому за столом слышался жизнерадостный гомон. Во главе стола в окружении центурионов, в том числе и Пиния, которого они застали уже здесь в лагере, сидел Нолин. Перед этим он произнес тост, на этот раз на русском языке и центурионы как обычно переводили, хотя иностранцев у них осталось меньше сотни. Нолин сказал, что все они прекрасные стойкие воины и многому научились, и будь настоящая война, он пошел бы с ними в самое пекло без страха. За него самого тосты поднимали несколько раз. Так и шло их веселье в неярком свете прикрепленных к столбам факелов. Рядом с Буховцевым подвыпивший Клит уговаривал Павла.
— Брось ты. Никуда ты не поедешь. Мы здесь решили завтра в Нижний. В баню сходим, а там погуляем хорошенько. Верно командир?
— Верно — подтвердил Валерий — старший центурион через три дня рейс в Италию обещал организовать, тогда и полетишь. А сейчас посмотришь как русский народ живет — видя, что итальянец хочет что‑то возразить добавил — я приказываю.
— Приказываешь? — итальянец был тоже пьян — тогда другое дело — он расплылся в улыбке.
Попойка шла часа четыре. Сильно с вина они так не опьянели, и расходились под хмельком с набитыми желудками. Мобы должны были прилететь за ними завтра к обеду, поэтому часа два еще никто не ложился спать. Разговаривали о прошедшем дне, о планах на ближайшее время. Никто не ожидал, что все закончится так быстро.
Из Нижнего в их контубернии кроме Валерия был еще Вайрес. Они вдвоем и разместили шестерых своих товарищей по оружию. Прощание на следующий день после попойки прошло быстро. Выдали вещи, все переоделись, обменялись адресами. Нолин, по общей просьбе, обещал на следующий год, тоже что — нибудь организовать. Прощались тепло, но они восьмером расставаться пока не собирались, поэтому, кинув вещи на квартире, все отправились в баню. Сняли номер и несколько часов выпаривали из себя двухмесячную грязь. Хоть Нолин и говорил, что римляне чище варваров, но все — таки не в этом случае. Это уже был настоящий полноценный отдых. Все они наслаждались горячим паром, чистотой и просто нежились в комнате отдыха на лежанках. Даже Марко, так и оставшийся для них Марком Павлом был доволен.
