– Бегом, – ответил старик. – Видишь ли, в молодости я был великим бегуном. Глядя на меня сейчас, такого не скажешь, я медленно ковыляю вверх-вниз по этой лестнице, но тогда меня знал весь мир. И насколько быстро я могу бегать, первым понял мистер Свистл.
Прошло несколько недель (сказал старик), и я уже начал подумывать, не отказаться ли мне от этой никудышной школы вообще. Никаких хоть сколько-нибудь стоящих друзей у меня не было, а Тоби Славни что ни день все больше и больше усложнял мне жизнь. Однажды он подпилил ножки у моего стула, я сел на него – и упал на пол. Было очень больно. В другой день он укрепил на двери ведерко с лаком, поэтому, когда я вошел, оно опрокинулось на меня, и на той неделе мне пришлось мыться аж два раза. Он крал у меня тетрадки с домашними заданиями и ел мои яблоки, связывал вместе шнурки у меня на ботинках и коверкал мое имя. Говорил, что я прилетел из открытого космоса, а вместо мозгов у меня в голове конфитюр. Сзади в брюки запустил мне лягушку, а спереди – хорька. Оказалось, это гораздо смешнее, чем даже он себе представлял. О, я мог бы и дальше перечислять все то ужасное, что он мне устраивал. Как-то раз весь день ходил рядом со мной в свитере, на котором была нарисована стрелка, показывавшая в мою сторону, и под нею написаны слова: «Я С ДУРАЧКОМ». По средам все утро разговаривал со мной только по-японски, который знал довольно неплохо, и я даже начал разбирать отдельные слова. В кашу мне сыпал соль, а в бутерброды – сахар. Убедил всех в классе один день носить шляпы, чтобы я чувствовал себя белой вороной. Присылал мне цветы и подписывал открытки в букетах огромными поцелуями от какой-то Алисы. Ужас, ужас, ужас. Я начал бояться ходить в школу и думал, что хуже быть не может.
Может.
Стояло утро вторника. Миссис Бляхе расхаживала по классу и рассуждала о том, на какие работы мы все можем устроиться, когда вырастем. Вероятно, это было несколько преждевременно, поскольку нам всем в то время было по восемь лет, но она говорила, что уже сейчас нужно строить планы на будущее. Ей хотелось знать не только кем мы собираемся стать, когда вырастем, но и кем работают наши родители сейчас.
– Мой папа – звезда мирового кино, – сказала Марджори Буженинг, – а мама – астронавт. Я сама надеюсь стать летчиком-вертолетчиком.
– Очень хорошо, Марджори, – одобрительно кивнула миссис Бляхе. – А ты, Джаспер Беннетт? Чем занимаются твои родители?
