. Несколько голосов, неразумно заметивших, что подобное решение еще нужно для сообщения Республике права на существование, возбудили жаркий отпор на горе, возвестившей, что Республика [уже получила] как право и как факт существует уже с февраля месяца. Барбес при всеобщих одобрительных криках произнес: «La République existe en fait et en droit, personne peut, ne doit vouloir le contester. Et vive la République une, individuelle et sociale!»
[202].
Трела еще увеличил энтузиазма, когда сказал: «il n'y a plus en France qu'un seul cri, qu'un seul sentiment pour la république; elle est comme le soleil et comme le soleil ell éclairera un jour l'univers»[203].
Крайней своей степени достиг энтузиазм, когда один член прибавил: «Cela ne peut pas faillir et c'est la France qui aura la gloire d'avoir donné le signal. Saluons tous la République»[204].
Трибуна и зала слились в одном крике; [члены] дамы в перьях махали платками, члены все поднялись. [Куртэ, начальник полиции] Шеф национальной гвардии генерал Куртэ предложил выйти к народу, и так как Собрание еще колебалось, то один член увлек всех, сказав: «L'héroïque population de Paris vous fait demander par le commandant général de la garde nationale de venir proclamer devant elle la République; allons tous, tous, proclamer la République à la face du soleil et du peuple héroïque de Paris»[205].
Тотчас же Пра<вительст>во и почти все Собрание поднялись и вышли на иеристаль Палаты, обращенную к pont et place de la Révolution. В ту же минуту загремели пушки, раздался вопль приветствий в народе, все штыки поднялись кверху с [шапками] киверами в знак восторга, и Правительство прочло с крыльца следующее объявление, составленное г. Беррье: «L'Asseblée Nationale, fidèle interprète du sentiment du peuple qui vient de la nommer, avant de commencer ses travaux, déclare, au nom du peuple français, que la République, proclamée le 24 Février 1848 – est et restera la forme du gouvernement de la France»[206].
Неописанный восторг завладел всеми, кто мог слышать чтение, и крики их разносились по волнам штыков через всю площадь. Члены Собрания сошли с крыльца и смешались с народом, обнимаясь с незнакомыми и пожимая руки, кому ни попало. Миг был превосходен! Чуть ли это не был последний превосходный миг Республики!
Кто мог бы тогда сказать, что через 11 дней Барбес, Альберт, Курт» и множество других жарких патриотов будут сидеть в тюрьме как оскорбившие величие этого же самого Национального собрания.
