Garniere-Pagès»[163].
По примерной оценке, во Франции [находится] существует закладных и залоговых обязательств на 12 миллиардов, что дает по силе декрета 120 миллионов дохода. Но это обман цифр, как справедливо доказал Прудон. Об этом после.
Все эти энергические революционные декреты [должны], вызванные нуждой и носившие характер хвастливости перед разными народными партиями, имели один главный недостаток: они не выходили из вполне твердой правительственной системы и до сих пор кажутся [мерами] дипломатическими уловками, которые по прошествии обстоятельств и погибнут.
Наконец, наступил великий день 20 апреля, четверг, в который Правительство хотело соединить все классы народа, национальную гвардию, мобильную гвардию, доселе преследуемую, в одном чувстве братства и любви к Республике. Прокламацией, выданной накануне{131}, оно увещевало их к одному крику, который должен был подавить все раздоры и недоумения, крик: «Vive la République!» Я не стану описывать этого празднества: оно было удивительно, но как-то не подлежит рассказу. 300 тысяч штыков, которые 14 часов сряду стояли, как разлившаяся река, по двум главным артериям города: бульварам и набережным. Беспрестанные песни, музыка, бой барабанов, знамена, белые платки и разноцветные костюмы дам в окнах – все это составляло картину великолепную, несмотря на туманный день. Присутствие блузы и лохмотьев в рядах национальной и мобильной гвардии еще придавало живописности: это были работники и волонтеры, еще не успевшие обмундироваться. Демократический оттенок, присущий народу, сильно выказался в этот день и придал ему особенный характер, который никакие другие смотры иметь не могут. Один Париж во всей Европе может в эту минуту вращать в недрах своих такое неимоверное количество вооруженного народа. Чрезвычайно красиво смотреть было с высоты Итальянского бульвара на некоторые легионы, воткнувшие [привязавшие] в дула ружей [первую] букеты сирени: весна, несомая на штыках! 14 часов проходили ряды их мимо Триумфальной арки, Arc de l'Etoile, под которой на великолепной трибуне с огромными знаменами сидели члены Правительства, окруженные всей администрацией, магистратурой, университетами, раненными в февральские дни, блузами, грубыми капотами, поместившимися несколько выше, щегольскими костюмами дам. Смешение удивительное [замечательное], воспроизводившее в Правительстве то, что было внизу на улицах. Последние легионы национальной и мобильной гвардии с помещенным в их [рядах] интервалах регулярным войском миновали Правительство уже в 9 часов ночи с факелами. Город с приближением ночи осветился. Мы ходили вечером с семейством Тучковых
