Вот тут-то Борису пришлось вспомнить все, чему его учили в армии и на улице. Одним прыжком достиг он сосредоточенно сопящего блондина, коротко рубанул ребром ладони по шее; лязгнули зубы, Рита вскрикнула, видимо ей тоже досталось. Блондин сделал ошибку, обернулся и сразу же получил удар коленом в пах и еще один по шее. Охнув и скрючившись, он упал.
Рита тяжело дышала, распластавшись всем телом по стене. Глаза ее были круглыми от ужаса.
– Пойдем отсюда. – Борис взял ее за руку и поспешно вывел из бара. На улице с ней началась истерика. Но Борис резко встряхнул ее:
– Немедленно возьми себя в руки! – приказал он. Девушка послушно затихла.
– Где твоя куртка?
– Там, – она махнула рукой.
– Вы были одни?
– Да.
– Это хорошо, иначе нас бы сейчас побили всей компанией. Стой здесь, я вернусь за курткой.
Блондин уже очухался. Он сидел на полу, растерянно моргая глазами и потирая шею.
– Прошу прощения, – сказал Борис, поднимая Ритину куртку.
Блондин так ничего и не ответил.
В гостиницу возвращались молча. У дверей ее номера Борис придержал Риту и просто сказал:
– Рита, выходи за меня.
Девушка дрожала и не поднимала глаз.
– Ты никогда не пожалеешь, Рита. Я тебе обещаю, я смогу защитить тебя от всего мира, от всего хаоса и бардака, которые так пугают тебя. Слышишь? Все это, – он обвел рукой стены и потолок, – все это уйдет и никогда не вернется. Будем ты и я. Будет прекрасная жизнь, такая, о которой ты всегда мечтала. Не думай больше, не сопротивляйся, – Борис взял ее за плечи, притянул к себе, обнял нежно, чтобы не напугать, а когда ее тело подалось, расслабилось в его руках, первый раз поцеловал долгим спокойным поцелуем.
– Я согласна, – глухо произнесла Рита. Она отстранилась, поспешно отступила в темноту номера и захлопнула дверь у него перед носом.
– Спокойной ночи, любовь моя, – весело пожелал Борис запертой двери.
Отшумела масленица. Наступил Великий Пост. Над Москвой заклубились низкие серые тучи, снег осел, почернел, по дорогам побежали стремительные грязные ручьи. Март дохнул сырым теплом и предчувствием весны.
Маша с матерью Андрея улетали в Иерусалим. Андрей с отцом провожали их в аэропорту. Рейс был специальный, организованный для паломников. Андрея это успокаивало: женщины не одни, группа большая, несколько сопровождающих. Все устроено, как нельзя лучше. Зато отец его заметно нервничал, все время давал наставления, требовал постоянно звонить и сообщать о себе.
– Не волнуйся, Володя, – просила жена.
