Мадам выходила из очередной здоровенной волны, останавливалась, проводила ладонями по телу, улыбалась нам и бежала к микроавтобусу – менять купальник. Она их штук пять с сбой брала.
Нам – единственным русским в поселке, поставили телефон. Точнее все было так: господин Таджени распорядился, чтобы установили телефоны у руководителя контракта, то есть у Ананьина, и у главного механика, то есть у отца.
Рабочие пришли сначала к Ананьиным. Это было днем, поэтому дома была одна шефиня, за два года так и не выучившая язык. Как ни бились с ней арабы, в дом их она не пустила. Тогда они пошли к нам, и мама, быстренько сообразив в чем дело, сумела договориться. Вечером у нас уже стоял новенький телефонный аппарат.
Разгневанный Ананьин не смог добиться от своей супруги вразумительного объяснения, почему та не впустила рабочих.
Шеф пришел к нам, увидел телефон и расстроился окончательно.
– Я завтра распоряжусь, – пообещал он. Но рабочие больше не пришли.
Шефиня перестала здороваться с мамой. На ее сторону сразу же переметнулись почти все женщины. С нами оставалась семья Набу, да еще армяне держали нейтралитет.
Господин Таджени не успокоился. Вскоре отец стал единственным обладателем личного автомобиля – RENAULT 5, серого цвета.
– Это вместо пропуска, чтобы ты мог подъезжать к его воротам на машине, – шутила мама.
Автомобиль снова изменил соотношение сил на контракте. Дело в том, что не все русские могли водить. Права были у отца, Паньшина и Набу. Ананьин машину не водил никогда, он их боялся, Ковальский и Эльге водили, но плохо, не дальше поселка. Переводчик Сережа и геолог Гена могли, но не хотели. Что думал по этому поводу наш доктор Варданян, не знал никто.
Таким образом, женщины автоматически лишались водителя, ведь отец, заполучив автомобиль, к микроавтобусу перестал подходить вообще. Теперь они с мамой вдвоем могли ездить, куда им вздумается, без всякой очереди.
Микроавтобус FIAT простаивал, а в RENAULT оставалось место на заднем сиденье!
Женщины, пряча друг от друга глаза, потихоньку снова стали бегать к маме.
– Галя, вы когда поедете в Тлемсен?
– Галя, привези мне ниток – розовый мохер…
– Галя, у вас будет местечко?
Наконец, появилась шефиня:
– Гала! Вы должны взять меня завтра!
Первыми в Союз уехали Ковальские, за ними – Паньшины, потом Эльге с Розой и Нуриком. Увез семью в Бейрут палестинец Саид. Вместо них приехали другие и продолжили историю советского контракта.
Однажды не вернулся за своим товаром Азиз. Пропал. Может, женился, а может, попался этим страшным жандармам. Его большая спортивная сумка так и осталась у мамы в нежилой комнате, где раньше была библиотека, а теперь громоздились баулы, готовые к отъезду.
