– Несчастные они женщины, несчастные, – твердила мама, – нечего им тут делать было, с этими арабами!
Но соглашались с ней далеко не все. Некоторым матерям казалось, что брак с иностранцем – для дочери очень выгодная партия.
– С засранцем! Я еще понимаю француза какого-нибудь, там хоть цивилизация, права какие-то, а здесь?!
– Да ты-то чего в голову берешь? – удивлялся отец.
– А расстраивают они меня, – говорила мама, – приходят и на жизнь жалуются, плачут… А наши, словно не понимают ничего! Саид этот, пока американцев не было – никого кроме русских не замечал, а теперь, словно и нет нас вовсе. Лижет теперь жопы на той стороне… Нужен он им!
Американцы жили на той стороне, через дорогу. В отличие от белых фанерных домов, прозванных почему-то виллами, и заселяемых, по традиции советскими специалистами, для семей американцев на скорую руку оборудовали обширный пустырь, по другую сторону шоссе.
Однажды утром я увидела, как на соседнем пустыре кипит работа: несколько экскаваторов рыли землю, суетились люди, отъезжали и приезжали большие машины. С платформ этих машин разгружали вагончики какого-то болотного цвета, с крохотными окошками. Вагончики напомнили мне теплушки из фильмов о революции.
– Мам, а что они там делают? – спросила я.
Мама подошла к окну, взглянула и пожала плечами:
– Домики какие-то…
– Это не домики, а вагончики, – заявила я, – разве в вагончиках живут?
– Живут, – вздохнула мама, – люди вообще где угодно живут.
– Арабы?
– Арабы тоже люди, – сказала мама.
Вечером отец объяснил, что теперь с нами рядом будут жить американцы. А вагончики называются модули, из них соберут целые дома со всеми удобствами.
Это все было очень странно, и мы несколько недель, пока шло строительство, наблюдали за происходящим. Нас собралось человек пять советских детей. Очень хотелось сходить туда, на стройку, поближе увидеть загадочные модули, но стоило выйти за бетонную ограду и приблизиться к шоссе, как нас охватывала робость и мы отступали.
Вагончики сдвигали по четыре, и вскоре приземистые плоскокрышие домики, сливающиеся цветом с землей, образовали полукруг, обоими своими концами упиравшийся в шоссе. Рабочие и техника исчезли, на их место прибыли новые наши соседи.
Теперь наш наблюдательный пункт переместился за ограду, и мы часами наблюдали за чужой территорией. Там были дети!
Они оказались смелее нас. Хотя, первый смельчак, решившийся вступить за наш забор, заметно нервничал. Видимо там вышел какой-то спор, типа: «Слабо тебе зайти к русским?». Мальчишке было страшно, а ну как эти ужасные коммунисты только и ждут, чтобы он пришел? И что они могут сделать с ним? Пока он, двигаясь, как лунатик, пытающийся сохранить гордый и независимый вид, шагал, не видя ничего перед собой по нашей гравиевой дорожке, мы, открыв рты, смотрели на него.
