– Положение женщин в обществе определяет уровень развития этого общества, – она любит повторять эту фразу, вычитанную, кажется у Ленина. – Что можно сказать об их культуре, да ничего. Если этот мальчишка, Али, с малолетства приучен воспринимать женщину, как вещь, которую можно купить, продать, сломать и выбросить, если ему никто не вбил в мозги, что можно, а чего нельзя, если к своим достоинствам он относит только свой член, потому он им и хвалится. Больше-то нечем!
Шофера, который возил нас с мамой в Оран, звали Фарух.
В Оране находилась русская школа, потому что в этом городе было много русских. Там контракт для иностранцев занимал огромную территорию – целый квартал, огороженный высоким проволочным забором.
Асфальт, многоэтажные дома и многонациональное население. Кого тут только не было: русские, болгары, американцы, французы, алжирцы, поляки, югославы, венгры. Славян вообще было очень много, и все они хорошо знали русский.
Фарух привозил нас в Оран каждую четверть, я должна была сдавать экзамены.
Он почти не говорил по-французски, но они с мамой быстро подружились и объяснялись прекрасно на смеси русских, французских и арабских слов, при этом оба эмоционально жестикулировали и, в общем, были вполне довольны друг другом.
Когда Фарух заехал за нами первый раз, он был не один, рядом с ним сидел молодой араб, а на заднем сиденье еще один.
Мы уселись на заднее сиденье. К окошку водителя склонился элегантный москвич-переводчик и начал быстро по-французски говорить Фаруху некую информацию, которая касалась, скорее всего, нас с мамой.
Он так увлекся, так быстро говорил, просто сыпал словами, так красиво двигался кадык на его длинной загорелой шее, что мне начало казаться: вот сейчас, за его спиной вырастет силуэт Эйфелевой башни…
Фарух, словно внезапно очнувшийся от молодого переводчикового очарования, оглянулся и беспомощно посмотрел на маму.
– Тут свит, Месье, не бойся, поехали. Я тебе сейчас все объясню. – Она махнула рукой вперед, показывая направление. – Оран, рус леколь.
– Оран! – воскликнул Фарух. – Уи!
Переводчик смотрел на Фаруха счастливыми глазами:
– Галя, я все ему сказал, можете ехать совершенно спокойно.
– Спасибо, Кирилл, – вздохнула мама, – доедем, и не туда ездили.
Фарух вытолкал с переднего сиденья пассажира и усадил на него маму. Так и доехали, болтая всю дорогу: мама с Фарухом, я – с двумя алжирцами. С тех пор услугами переводчика мама не пользовалась никогда.
