– Ну, что же, риск должен оплачиваться.
И он спрятал деньги в сумку.
Ночью Пьер проснулся от резких толчков. Скрипели потолочные балки, звенела посуда. Кто-то забарабанил в дверь. «Это не игуаны по крыше бегают – землетрясение», – сообразил он, хватая бумажник и брюки. Обвел комнату взглядом, посмотрел на светильник, где лежали деньги: «Чего бы еще спасти?» Махнул рукой и бросился за остальными на улицу. «Танкисты» стояли в саду и нервно курили. Почти у всех в руках были бумажники, только Альберт еще держал приемник Grundig. «В саду, что ли, деньги зарыть как Буратино… – Пьер усмехнулся. – Страна дураков».
* * *
– Студент, надо Мише-циркачу помочь, – сказал Егорыч, – он зайдет к нам сегодня после сиесты.
– Деньги, что ли поменять?
– Нет, там у него с Diplotienda какие-то проблемы.
Совсем рядом с офисом INE, на улице 19 Июля, была большая площадка, которую использовали для стоянки грузовиков. Пару месяцев назад грузовики исчезли, и посреди площадки, буквально за один день, вырос шатер цирка-шапито. Это был подарок СССР Министерству культуры Никарагуа. Руководил созданием первого государственного цирка Республики Миша-циркач – пожилой гимнаст из Москвы. Удивительно общительный и пробивной, Миша уже через неделю перезнакомился с доброй половиной советской колонии в Манагуа. Испанского он не знал, но как-то умудрялся договариваться с местным руководством о подключении шатра к электроснабжению, проводить собеседования с кандидатами, заказывать оборудование в местных мастерских.
Оказалось, что Мишиного напора не хватило, чтобы одолеть работников валютного магазина Diplotienda. Он приобрел там самый мощный и громкий магнитофон для своих репетиций, но через месяц «шарманка», как выразился Миша, сгорела. Надо сказать, что в условиях военной неразберихи, гарантия на радиотехнику в Никарагуа составляла две недели. Миша долго орал на продавцов, отказывающихся принимать товар, пытался объяснить, что электричество к шатру подключили только неделю назад, и использовать аппарат не было возможности, но все было тщетно.
Пьер понимал, что он вряд ли будет убедительнее Миши, поэтому решил пойти другим путем. Надев белую рубашку, он повез циркача на прием в Министерство культуры. До Эрнесто Карденаля их, конечно, не допустили, но один из его заместителей любезно согласился написать «меморандум» в злополучный магазин с просьбой помочь.
Тон разговора у продавцов сразу поменялся – связываться с Правительственной Хунтой никому не хотелось. Магнитофон забрали назад, а Мише выписали чек на уплаченные им 200 зеленых.
