Результаты выборов поразили весь мир, но любой индиец легко объяснит их причину. В 1975 году конгрессистское правительство приняло ряд чрезвычайных мер, которые были суммарно обозначены английским термином emergency — «чрезвычайное положение». Они должны были служить самым похвальным целям: ликвидации черного рынка и устранению всего, что затрудняло экономическое развитие страны, повышало темпы роста инфляции и угрожало бесперебойному снабжению народа продовольствием и предметами первой необходимости. На экономическом фронте «чрезвычайное положение» дало весьма положительные результаты. Индия стала полностью обеспечивать свои потребности в основных продуктах земледелия и даже создала невиданный для нее резерв — восемнадцать миллионов тонн зерна. Это был бесспорный успех, не умаляемый даже тем фактом, что именно в 1975/76 году в силу благоприятных климатических условий по всей стране был собран рекордный урожай.
Хуже было то, что необходимость «выкорчевать» из экономической жизни государства антисоциальные элементы дала полиции и государственным чиновникам небывалые полномочия, и вскоре некоторые из них начали использовать свою власть не только для устранения тех, кто мешал развитию экономики, но прежде всего для сведения счетов с политическими противниками, а нередко и просто с частными лицами. Без суда и формального обвинения за решеткой оказалось свыше ста тысяч человек, в первую очередь руководители политической оппозиции на всех уровнях; будущего премьер-министра Десаи, невзирая на его возраст, тоже более семнадцати месяцев продержали в заключении. В конце концов стали арестовывать всего лишь за высказывания недовольства вслух, за критику правительства и его органов. Вся печать стала подвергаться строгой цензуре.
Разумеется, все это вызвало сильное недовольство, прежде всего в городах, однако трудно предположить, чтобы это само по себе повлекло падение конгрессистского правительства; подавляющее большинство индийских избирателей живет в деревне, а сельских жителей эти репрессии непосредственно не затронули. Но деревню в еще большей степени, чем город, возмутил способ, которым в пору «чрезвычайного положения» начали осуществляться меры по снижению рождаемости. Хотя в директивах, утвержденных всеми органами государственной власти, ясно и однозначно говорилось, что ограничения рождаемости можно добиться лишь в результате регулярного ведения агитационно-просветительной работы, все чаще стало применяться экономическое и социальное давление, а также насильственная стерилизация. Часто все это делалось лишь для того, чтобы какой-нибудь слишком ретивый краевой или окружной чиновник мог похвастать рекордными результатами в борьбе за ограничение рождаемости. В течение каких-нибудь десяти месяцев таким образом были стерилизованы и лишены способности к деторождению семь миллионов восемьсот тысяч человек, среди которых оказались бездетные мужчины и женщины, решительно исключаемые законом из сферы действия кампании, направленной против демографического взрыва.
