Драгоценные камни были, разумеется, уделом богатых, и некоторые доктора потихоньку высказывали сомнения, что экзотические товары с Востока более действенны, чем полевые или садовые травы. Но для тех, кто мог себе позволить покупать самое лучшее, сам факт, что пряности привезли за много земель и морей из неведомых пустынь и джунглей (и заоблачные цены, которые за них запрашивали), налагал на них приятную печать эксклюзивности. В эпоху, прославляющую показные потребление и роскошь, купаться в облаке восточных ароматов было необходимой составляющей жизни высших слоев общества. Пряности были поистине предметом роскоши средневекового мира.
Речь шла о головокружительных прибылях, и некоторые беспринципные купцы, чьи рекламные зазывания пестрели экзотикой Востока, не гнушались «подправить» свои товары, вымачивая в воде, чтобы придать веса, пряча затхлые пряности под свежими и даже добавляя серебряные опилки, которые на вес были дешевле гвоздики. Ярость обманутых покупателей не знала границ: в 1444 году в Нюрнберге заживо сожгли одного торговца, подделавшего шафран, – впрочем, много чаще огню предавали сами пряности. Но у все громче заявляющего о себе лобби противников пряностей имелись заботы поважнее мелкого местного мошенничества. На самом деле праведное возмущение вызывала скандальная растрата денег. Моралисты метали громы и молнии, дескать, пряности – «даже тот треклятый перец» [194] – лишь разжигают чувства, приводят к чревоугодию и похоти и исчезают без следа. Зависимость от пряностей, возмущались они, превращает доблестных европейцев в женоподобных транжир. И самое вопиющее – что тяга к восточной роскоши истощает золотые запасы Европы, перекачивая их в цепкие руки неверных.
Нет, пряности сами не считались порочными, как раз наоборот. Ароматы Востока, как сурово предостерегали моралисты, по праву принадлежат небесам и святым, а вовсе не алчным смертным. Смолы и пряности использовались в религиозных ритуалах как благовония, притирания и мази по меньшей мере со времен Древнего Египта, и хотя первые христиане чурались духов как запаха, исходившего от бани, борделя и языческого алтаря, уверенность в том, что ароматы притягивают сверхъестественное, оказалось трудно побороть. Средневековый христианский мир верил, что горьковато-сладким запахом пряностей веет с небес на землю, что он дуновение ароматной жизни после смерти. Утверждалось, что запах льнет к спускающимся на землю ангелам
