- А почему не попадают?
Тут уж он улыбнулся. Видимо, в этот раз я угадал с вопросом.
- А этому есть две причины. Либо человек попадает в Коридор Безмолвия, где сны не снятся, либо он попадает в Коридор Проницания, как мы сейчас. Эти два коридора, как пристани двух берегов одной реки. Одна на берегу людей, другая - Сомнов. А река это и есть сам сон - граница между мирами.
- Так. С этого места поподробней. Какие миры? Кто эти... Как их там ты назвал?
- Это длинная и сложная история. - Липин оценивающе посмотрел на меня, улыбнувшись одобрительно. - Но, я смотрю, ты держишься молодцом. Твое состояние вполне стабильно.
- О чем вы? - Снова я перешел на вы, никак не привыкнув.
- Обычно в первый раз людям на твоем месте сложно находиться. Их состояние часто срывается и их выбрасывает отсюда.
- Не знаю? - Пожал я плечами. - Мне до сих пор кажется, что я у себя дома, а все ваши философские рассказы - бредовые нелепицы.
- Да ты, Максим, ломаешь все моральные теории отношения к существованию миров. Все до тебя с энтузиазмом, с восхищением проглатывали мои вступительные рассказы. Но они не чувствовали той легкости, той обыденности, находясь здесь.
- Это делает меня каким-то особенным? Вы еще скажите, что я тот самый избранный, которого вы ждали тысячу лет, и расскажите всю легенду. - Усмехнулся я. Мне стало действительно смешно. Я сразу представил сцену из эпического блокбастера.
- Нет. Это другая история. Сейчас о другом, если тебе еще интересно?
Я кивнул, одобряя.
- Существуют два мира, покорившиеся знанию человеческому. - Начал он. - Первый - это человеческий, происхождение и устрой, которого тебе известен. Второй, параллельный ему, зародился спустя многие тысячелетия существования Земли. Как гласит древняя легенда, людям, до того как они обрели задатки сегодняшних человеческих ценностей и они стали разумными, ничего не снилось. Кромешная тьма, под покровом ночи, поглощала их мысли, оставляя в беспамятстве и отпускала только с восходом солнца. Но пришло время и одному из миллионов удалось обуздать черный занавес, освободив свой разум.
Липин остановил рассказ, повернулся ко мне и указал пальцем в окно. Перестроив свой взор с рассказчика на окно, вместо леса мне предстала живописная картина. Довольно большое племенное поселение на берегу реки, с остроконечными домиками, полуголые стройные девушки, занятые каждая своим делом, высокие мускулистые юноши, несущие добычу, снующие между шалашей, играющие детишки. Затем картинка плавно меняется и передо мной уже шалаш, ярко расписанный, украшенный множеством шкурок зверей, перьями птиц, вырезанными из дерева образами людей. Высокий смуглый человек с темными длинными волосами зашел в эту палатку. И Липин продолжил.
