Вивьен глубоко вздохнула и решительно посмотрела на мать. Неужели ее образование, способности и само тело должны служить лишь для того, чтобы очаровывать мужчин?
— Граф совсем не нравится мне, мама, — просто сказала она.
— Не нравится? — ошеломленно переспросила Арабелла. — Послушай, дорогая, — она смягчила тон и, подойдя к дочери, обняла ее за плечи, — я понимаю твои чувства, но, согласись, граф — очень хорошая партия. Я хочу как можно лучше устроить твое будущее, а это не так-то просто, уж поверь мне. Не можешь же ты вечно носить белую кисею, ведь тебе почти девятнадцать.
— Надо признать, что детскую пухлость ты уже утратила, ma petite[1], — проворковала одна из подруг Арабеллы. — Но при этом расцвела и выглядишь просто восхитительно.
— Да, моя дорогая, ты уже не девочка, но еще и не женщина, — заметила вторая. — Так распорядись же девственностью с максимальной выгодой для себя.
— Правда, правда, милочка, — вступила в разговор третья. — Ничто так не раздражает мужчин, как старые девы.
Вивьен сжала кулаки, но ответила сдержанно:
— Мне кажется… я пока не готова.
— Не готова?! — воскликнула Арабелла. — Что за нелепая мысль! Ты прекрасно образованна, воспитанна, имеешь безупречные манеры и находишься в самом подходящем возрасте. Это судьба, Вивьен. Забудь о своих сомнениях, детка. Лучше подготовься к тому, что составляет смысл жизни настоящей женщины. Тебя ждет счастье, дорогая. Подумай только: жгучая радость влюбленности, трепет желания, страсть и романтичность — что может быть лучше? Ты станешь королевой сердца мужчины, центром его вселенной…
— Не говоря уже о дорогих подарках…
— Красивой одежде…
— И денежном содержании.
Арабелла благодарно взглянула на своих подруг и снова повернулась к дочери:
— Да-да, Вивьен. Граф — завидная партия для любой девушки. Он богат, щедр, знает жизнь и занимает высокое положение в свете. А как он любезен и обходителен! Именно такой восхитительный мужчина способен пленить любое девичье сердце.
— Да уж, такой восхитительно кривоногий и носатый, — пробормотала Вивьен. — И так брызжет слюной, когда говорит, что мне никогда не придется поливать свои комнатные цветы.
— О-о-о! — Картинным жестом Арабелла вытащила из-за корсажа носовой платок и приложила его к раскрасневшемуся лицу. — Ты, моя милая, видимо, не понимаешь, какие трудности подстерегают девушку, готовую перешагнуть порог взрослой жизни, поэтому советую тебе подчиниться старшим.
Каждое сказанное матерью слово больно ранило Вивьен. Ну откуда Арабелле знать, чего она на самом деле хочет и к чему стремится? Она вернулась в Лондон всего три месяца назад. Ее так давно не было дома, а мать уже не может дождаться, когда снова избавится от нее.
