Под его присмотром воины начали уходить со двора, но когда он сам удалился во дворец, многие возвратились. По одному, по двое, чтобы обосноваться поблизости и всю ночь с оружием охранять сон покойного.
* * *
Зародившиеся в центре Вавилона горестные стенания подобно лесному пожару, раздуваемому сильным ветром, перекинулись с лабиринта ближайших к дворцу улочек в предместья за городские стены. Утончались и иссякали одна за другой тонкие струйки дыма, поднимавшиеся в неподвижный воздух от священных алтарей. Жрецы Бел-Мардука, собравшиеся у залитого водой храмового огня, припомнили, что сделали то же самое чуть больше месяца тому назад. Тогда сам Царь приказал погасить все огни в день погребения его друга.
— Мы предостерегали его, что это пророчит дурное, но он ничего не хотел слышать. Не воспринимал наши слова, словно мы говорили на неизвестном ему языке.
Перед главным алтарем в святилище бога Митры, покровителя воинской славы, блюстителя нравственного сияния истины и добродетели, стоял юный жрец с кувшином воды в руке. Над алтарем красовался выбитый в камне символ — крылатое светило, век за веком воюющее с кромешным мраком. Пламя было все еще ярким, поскольку молодой служитель щедро его подкармливал, надеясь, что оно способно разжечь угасающие жизненные силы царя. Даже сейчас, получив приказ погасить огонь, он отставил кувшин, подбежал к сундучку с арабскими благовониями и всыпал горсть их в самый жар для оживления аромата. Лишь дождавшись, когда последний дымок вознесся в летнее небо, младший жрец опрокинул кувшин, и вода зашипела на углях.
* * *
Съедая мили, плавным размашистым шагом скаковой дромадер нес по царской дороге в Сузы запыленного курьера. Вскоре им обоим понадобится отдых, но к тому моменту они уже достигнут очередной дорожной заставы, а дальше незамедлительно отправится в ночь свежий гонец на полном сил верблюде.
Этап этого вестового заканчивался на половине пути до места назначения. Свиток, спрятанный в седельной сумке, передал ему напарник для срочной и безусловной доставки. Только первую стадию длинной дороги от Вавилона проскакал не знакомый никому всадник. Когда его спросили, правда ли, что царь болен, незнакомец ответил, что, судя по всему, так оно и есть, но у него нет времени на разговоры. Молчаливая и срочная доставка была главной задачей отряда курьеров; солдаты обменивались краткими приветствиями, и новый всадник уносился вперед, молча передавая очередному человеку в цепи послание, запечатанное личной печатью самого государя.
