Путь таинственной незнакомки был несколько осложнен из-за количества прекрасных дам. Сегодня их наряды были особенно объемными и громоздкими, ведь это был маскарад. Они изображали дивных птиц и заморских зверей, но отчего-то считали, что большое количество бантов, оборок и фестонов (13) должны добавить им сходства со своими персонажами.
Девушка же, пробиравшаяся к выходу, по меркам нынешнего общества крайне скромно. Изумрудное платье не пестрело неуместной отделкой. Шляпка была именно украшением, дополнением изысканной прически. В то время как у остальных присутствующих здесь дам на голове можно было угадать и дивный остров с пальмами и вулканами, и трехмачтовое судном с поднятыми парусами. Как это все держалось на столь скромном для опоры пространстве оставалось загадкой не только для мужчин, но и иногда и для самих хозяек головных уборов.
Схожесть вкусов в одежде и роде занятия однозначно определяли в девушке ночную гостью Льюиса. Как только он это понял, бросился было к лестнице, но быстро понял, что пробраться к выходу вовремя не успеет ни за что. Тогда он подошел к знакомому уже лакею и попросил вывести его кратчайшим путем к стоянке транспорта. Лакей сделал каменное лицо, вытянувшись по струнке и изображая полную и безвозвратную потерю слуха. Льюис сообразил, что от него требуется и блестящая монета перекочевала из его ладони в руку слуги. Лакей, надо отдать ему должное, отработал ее с лихвой. Он не повел гостя в крыло прислуги, дабы позволить гостю спуститься по другой лестнице. Если бы они поступили именно так, то Льюису наверняка бы не удалось нагнать незнакомку. Но слуга сопоставил спешку господина и цену, которую тот заплатил за услугу, и уверенно направился к одной из гостевых спален.
Первые минуты Льюис недоумевал, но был согласен покорно следовать, куда бы его не повели, лишь бы спуститься вниз в кратчайший срок. Лакей, плотно затворив дверь спальни, подошел к картине, расположенной на внутренней стене дома. Украшенная старинной рамой, она изображала бравого рыцаря на коне и занимала пространство от пола и почти до самого потолка. Рыцарь, как и его конь, был полностью облачен в боевые доспехи, начищенные до блеска. Рука его крепко сжимала длинное копье, грозившее пронзить насквозь того, кто станет на пути к его победе над незримым врагом. Сквозь прорези в шлеме были видны лишь его глаза, но они были настолько свирепыми и грозными, что и сам рыцарь казался живым. Льюис поежился. Он ни за что бы не смог уснуть рядом с подобным произведением искусства.
