«А теперь это знают и они. Ты сам об этом позаботился». Удивительно, что после выпавших на ее долю надменных замечаний ее корсет до сих пор зашнурован. Отпор в ответ на едкое замечание: «А почему ты обращаешься ко мне? Что я могу сказать человеку, который сплитует пару пятерок? Успокойся. Спи. Уходи. Возвращайся, когда у тебя снова будет эрекция».
Сон все же одолел его. Лидия четыре минуты слушала его ровное дыхание, а потом выскользнула из кровати. Она взяла со стула халат, надела его и тихо — так же бесшумно, как тот тип в библиотеке, — на цыпочках пошла к свече, которую Эдвард так и не потушил. Она взяла ее и, прикрывая пламя свободной рукой, прошла в гардеробную и закрыла за собой дверь.
У окна стоял стул и стол. На спинке стула висела шаль, которая не раз согревала ее в такие же, как эта, холодные ночи. В одном из ящиков, куда она уже успела переложить из корсета сто восемьдесят фунтов, лежало четыре колоды игральных карт без джокеров. Она достала две и поставила на стол свечу.
От него могут быть проблемы — от того типа. Зря, наверное, она обчистила его. Судя по манерам, он не из тех, кто проигрывает легко, и вполне может оказаться умнее, чем выглядит. Хотя с мужчинами редко так бывает.
Карты, безукоризненно красивые, мелькали одна за другой и складывались в различные комбинации. Король. Тройка. Пятерка. Семерка. Туз, он самый красивый. Она разложила их в линию, от мелкой к крупной, слева направо.
К черту! К черту его отвагу при Ватерлоо. Человек оказался в нужном месте — и с тех пор он шествует по жизни под залпы салюта и освещенный иллюминацией, независимо от того, что на самом деле совершил. Человек оказался в ненужном месте — и вот он лежит в могиле, сраженный малярией, и никто не вспоминает, что он жил на свете, кроме одинокой сестры милосердия.
Она поплотнее запахнула шаль. За никогда не исчезающим туманом мерцали звезды, и небо окрашивали первые бледные всполохи рассвета. Скоро проснется Джейн и затопит камин. Потом сварит кофе, который поможет ей согреться и прогнать сонливость.
Итак. За столом двенадцать игроков, в игре две колоды, карты только что перетасованы. По две карты каждому игроку, картинкой вниз. Игрок номер пять открывает карты и видит, что у него двадцать одно. Для него это хорошо, но плохо для состава оставшейся колоды. Первый игрок прикупает еще две карты, что означает, что у него на руках как минимум три мелких. Второй игрок остается банкротом. Скажем, на шестерке, шестерке и даме. И тогда получается, что соотношение крупных и мелких карт в колоде становится примерно двадцать три к двадцати одному, или одна целая и девяносто пять тысячных.
