– Закончишь с чем? – Спросила Иза, непроизвольно шагнув в его сторону, но тут же остановившись.
Шанс позволил клыкам показаться из-под верхней губы, его глаза полыхнули зелёным светом, озарившим лицо Изы, и заставившим её с шумом выдохнуть.
– Убью братьев Салуччи, – сказал Шанс и исчез в распахнутом окне.
Глава 8
Пожилая женщина молча рассматривала Изу. Той, впрочем, тоже пока особо нечего было сказать. Столько всего произошло, и ей казалось, что привычные ориентиры буквально выдернуты у неё из под ног.
– Итак, – её бабушка наконец заговорила, – ты не знала, что Шанс – вампир, пока я тебе этого не сказала, но ты знала, что он – не человек. Как ты это поняла?
Иза, хрипло засмеявшись, прошла мимо неё на кухню, слегка задев её при этом плечом
– Давай посмотрим. Я начала что-то подозревать, когда Пол, увидев Шанса, чуть не грохнулся в обморок, потому что, своре всего, вчера ночью он самолично пустил тому пулю в лоб, а потом утопил тело в реке.
К большому удивлению Изы, её бабушка лишь рассмеялась.
– Ох, хотела бы я видеть выражение лица Пола, когда объявился Шанс. Он, небось, ещё и обмочился при этом.
– Да не в этом дело! – Резко сказала Иза, заставляя свою бабку снова стать серьезной. – А в том, что Шанс – вампир! Боже правый! А тебя это как бы совсем и не волнует. Как ты вообще спуталась с вампирами, бабуля?
– Иза, присядь.
Её тон не допускал возражений. Физически, её бабушка могла казаться хрупче паутины, но в голосе ещё сохранились те командные нотки, которые невозможно было игнорировать.
Иза вернулась в гостиную и, хмурясь, уселась на диван. Её бабушка немного повозилась на кухне и вошла следом, неся в руках два стакана. Вместо стандартного для неё чая, в этот раз пожилая женщина плеснула себе виски. А потом налила и внучке, протянув той стакан с таким выражением лица, что Иза не рискнула отказаться.
– Ты знаешь, сколько мне лет?
Иза моргнула, не ожидая подобного вопроса.
– Ну, естественно. Семьдесят пять.
– Ты ошибаешься. – Сказала старушка резко. – Мне сто двадцать шесть. Я родилась второго августа 1882 года, и не в Йонкерсе, а в Новом Орлеане. Когда, прямо перед моим шестнадцатилетнем, моя мать сбежала из дому, у меня была только одна возможность выжить – заняться проституцией.
Она проигнорировала шокированный вздох Изы.
– Я начинала с улицы, но постепенно смогла позволить себе снимать неплохую комнату на улице Базин, где жили «пташки» самого высокого класса. В то время проституция была вполне легальным занятием в той части Нового Орлеана, который местные прозвали Кварталом. Позже этот район стали называть Сторивилль.
