– Кто там? – спросил женский голос.
– Вы Лубаб Рахетке? – осведомился Джейк.
Лицо исчезло, звякнула цепочка, и дверь отворилась.
Наружу хлынула струя затхлого воздуха. Аттикус осторожно вошел в крохотную темную комнатенку. В полумраке виднелись лампы с бахромчатыми абажурами, кривобокие комоды, выцветшие ковры и тикающие часы в деревянных футлярах. На всем этом лежал толстый слой пыли.
– Лавка на втором этаже, – пробурчала старуха, направляясь к скрипучей лестнице. – Ступайте. Только Рухана не разбудите.
Аттикус прикинул, что у нее за акцент. Литовский, а может, финский. Или эстонский. Он шагнул вслед за Джейком и Эми вверх по лестнице, но обернулся, выискивая взглядом Дэна.
Тот стоял посреди гостиной, весь бледный. Дыхание вылетало у него из груди с жутким свистом.
– Задыхаюсь… астма…
Эми вихрем развернулась к брату.
– Ему нельзя тут оставаться!
– Я выведу его на улицу. – Аттикус сбежал вниз. – А ты оставайся. Присмотри за моим братцем.
Он вытолкал друга за дверь, на тротуар. Дэн, задыхаясь, вытащил ингалятор и два раза брызнул себе в горло.
– Прости. Давно не прихватывало. Мне сейчас лучше пройтись.
Аттикус взял его за руку и повел по улице Кук-сарай. Здесь, в тени зданий, в воздухе еще сохранялся намек на утреннюю прохладу. Аттикусу нравилась пустынная сухость Самарканда. Она словно бы обостряла и подчеркивала каждый запах, так что прогулка по городской улице превращалась в путешествие по роще благоуханных можжевельников и коричных деревьев.
Делая глубокие вдохи и выдохи вместе с Дэном, мальчик уловил аромат чего-то очень знакомого.
Плов.
Много лет назад Аттикус ездил с отцом в Ташкент, где видел, как местные жители укладывали в огромный котел баранину, желтую морковь, изюм, специи и рис. Повара работали с поразительной скоростью, но лица их оставались торжественными и неподвижными. Котлы на много часов ставили в специальные ямы, под толстые одеяла. Плов получался до того вкусным…
– Сейчас заору, – заявил Дэн.
– Что? – Аттикус рывком вернулся к действительности.
– Кажется, если я немедленно не попробую того, чем тут так пахнет, я просто заору в голос.
Аттикус кивнул.
– Но разделяться – очень опасно.
– Опасно, – подтвердил Дэн с сомнением в голосе.
– Разве что… – продолжил Аттикус.
Дэн кивнул.
– Мы быстренько.
Они дружно помчались в соседний квартал. Из контор вокруг потянулись на обед служащие: женщины в длинных узорчатых платьях и ярких платках, мужчины в черно-белых тюбетейках с четырьмя швами по бокам, так что наверху получался квадрат.
