Я замер. Глаза вглядывались в пленных и задерживались на тех, кто осмеливался ловить мой взгляд. И ни один из них не выдержал. Все они отворачивались либо опускали голову. Это хорошо. Это правильно. Так и должно быть. Победители мы, а не они, и потому только покорность спасёт от лютой смерти вчерашних хозяев острова Данце и их близких.
За моей спиной была молчаливая поддержка. Отири, Грач, Крамм, молодой герцог, брат и Верек. Они смотрели на меня. Я приблизился к толпе, где многие из присутствующих были знакомы мне по словесным портретам, гербам, знакам и характеристикам, продефилировал вдоль молчаливой человеческой массы и спокойно, можно сказать буднично, произнёс:
– Ну что, мрази, допрыгались? Доигрались в пиратскую вольницу, кучка уродов? Думали, не доберёмся до вас? Нет. Вы ошибались, терпению императора пришёл конец, и теперь всё! Конец вам и вашей республике! Это говорю я, граф Уркварт Ройхо, от имени моего государя Марка Четвёртого Анхо!
Взяв паузу, я продолжил прогулку вдоль толпы. Ждал того момента, когда самый храбрый либо, что наиболее вероятно, глупый и борзый начнёт возмущаться. Секунда. Другая. И вот из толпы послышался хриплый голос:
– Да как вы смеете?! Империя признала независимость архипелага Ташин-Йох ещё триста сорок лет назад, и то, что вы сейчас делаете, называется разбоем! Вам это с рук не сойдет, Ройхо! С других островов подойдут эскадры, а ещё за нас заступятся манкари и дари! И если вы имеете претензии к некоторым вольным морским капитанам, то с ними и разбирайтесь! Обращайтесь к Совету капитанов, а всех остальных отпустите!
Я остановился и резко, на каблуках, развернулся к пленникам. Толпа расступилась, и передо мной предстал поджарый пожилой мужик в порванном камзоле на голое тело и одной тапке. И если судить по морде лица и знаку на одежде, золотой русалке с трезубцем, то это был один из самых скандальных ваирских капитанов Бош Бирмак. Разговаривать с ним мне было не о чем, так как его дом взяли одним из первых, и близкие к пиратскому вожаку люди уже давали показания обо всех делах и связях своего патрона. А раз так, то жалеть его нечего.
Шаг на Бирмака! Клинок вылетел из ножен и поднялся. Ещё один шаг! И чёрная полоска металла опускается вниз. Свист клинка! Чёткий вертикальный удар! Металл врубается в мясо! Слышен хруст костей и хрящей! Мёртвое тело упало наземь. Меч вернулся в ножны, и я спросил:
– Ещё желающие возмутиться есть? – таковых, как и следовало ожидать, не было, и я продолжил: – Знаете, почему вы пока живы? Объясню. Потому что вы нужны мне и империи. Но не все, а только десять – пятнадцать человек, которые подпишут бумагу о возвращении Данце и прилегающих к нему островов в империю Оствер. Эти люди будут жить, гарантирую, а остальных ожидает смерть. Кстати, точно такая же участь постигнет и большинство ваших близких. Впрочем, если желающих будет больше пятнадцати, я не буду против. Итак, кто готов покаяться, подписать знаменательный документ и выступить перед своими заморскими компаньонами с заявлением, что отныне все вы имперские граждане на добровольной основе? Время на размышление одна минута.
