— Теперь, выходит, и праздников, что ли, не стало?..
— А где они? Нет, уж и праздник нынче не в праздник… Да и от чего теперь отдыхать человеку? И перед какими трудами?
— От работы отдыхать. Дела-то остались, а значит, и усталость есть.
— Кабы так все и обстояло! А только и дела-то теперь стали другие. Да и тех почитай что нет.
— Это для нас, стариков. Ну а молодым-то хватает.
— Подумаешь, велики дела! Вот заработок есть! Всякие там мудреные расчеты-подсчеты. Обмеры разные. Беготня, болтовня. А потом сразу — трах! — и все в Черепки; вот как здесь примерно: своими глазами можете убедиться. А кончилось тем, что и людей-то всех как ветром сдуло. Вот помяните мое слово: замрет тут вскорости жизнь, разве что суслики останутся, да еще галки. Так и будет: летом — суслики, зимою — галки.
— Преувеличили, старина.
— Там, в долине, конечно, знай себе будет раскатывать на тарахтелке какой-нибудь механизатор. Но здесь, по склонам, даже сусликов и полевок и тех не останется, всех пожрут лисы. Сроду в этих краях не бывало столько лис, сколько теперь расплодилось. Выходит, только и останутся что вороны да галки. Выклюют, выщиплют все подчистую, а потом выживут отсюда и вашего механизатора.
— Ну, это уж вы явно преувеличили.
— Машин-то хватит, только докуда они дойдут?..
— Как это понять, «докуда»?
— А так понимайте: докуда они смогут добраться по круче. Вот здесь, к примеру, им никогда не бывать. Выходит, будут обрабатывать те участки, где машина возьмет. Ведь к черешням они так и не смогли подобраться, ага? Черешня их оставила с носом!
— А что с черешней?
— Да взгляните сами. Только по этому склону, как прикинуть на глаз, не меньше пятисот стволов черешни да вишни. И всем стоять необобранными теперь уж до скончания века. На дрова пойдут! С них уж и в этом году, что сегодня кончается, не собрали ни горсти ягод на продажу. Да и в прошлом году — то же самое. А знаете почему? Если желаете, могу объяснить вполне по-научному.
— Во всем мире так. Сбор черешни не окупается.
— И вишни тоже?
— Судя по всему, и вишни тоже. Работа кропотливая. И оплата труда за час обойдется дороже выручки за собранную ягоду.
— Ну, а смородина? Видели вы теперь на рынке смородину? А в детстве, я помню, кизилом, и тем торговали.
— И терном!
— Теперь даже сливу не обирают, вся как есть уходит на падалицу.
— А бывало, ее возами возили. Обменивали на муку.
— Загляните сюда как-нибудь летом, сами увидите, сколько добра тут гниет под деревьями; и абрикосы, лучших сортов!
