Почему обретают радость в строительстве жилья именно те, кому уже недолго осталось жить на земле? Подобное противоречие объяснимо: старые люди верят в непреходящие ценности, собственно говоря, они оставляют по себе памятники, воздвигают мавзолеи сообразно своему духу и замыслу, возводят созвучные времени пирамиды.
Радость, которую они обретают, разводя сады, закладывая города или внося свою лепту в переустройство общества, объясняется точно так же. Старики верят в будущее. Верят в род человеческий. Верят в возможность переустройства будущего и совершенствования человека. Верят даже в возможность укротить бег времени. Верят в борьбу со злом и в то, что оборимо Наихудшее из Зол. А поскольку для достижения своей цели старики создают необходимые средства — орудие и оружие, — то вера их, прошедших свой жизненный путь, более действенна, чем убеждения тех людей, о ком принято говорить, что они стоят на пороге жизни. Старики по природе своей бунтари в лучшем смысле этого слова, и требования их максимальны. Старики — вот кто поистине молод!
ИСАЙЯ И ИЕРЕМИЯ
Одиннадцать часов утра, день святого Сильвестра[37]. Однако на небе ни тучи, ни облачка, как подобало бы закату года.
Напротив, небо и земля залиты таким сиянием, что человек с седыми прядями волос невольно сдвигает свою меховую шапку на лоб, потом нахлобучивает по самые брови. Он проделывает это впервые в жизни, но этот жест он еще в детстве подметил у парней из пусты, когда те, уже вскочив на коней, поправляли шапку и осматривались по сторонам: ну так куда?
Причина ослепительного сверкания очевидна: повсюду, насколько хватает глаз, все горы и долы покрыло снегом. К тому же снег этот выпал позавчера, вчера его прихватило морозцем, и он заискрился алмазными переливами.
Впереди и по сторонам обзор до самого горизонта: ширь открывается необъятная. Глаз достает дальше, чем могло бы достать ядро старинной, приземистой, влекомой конной тягой пушчонки. Озерная гладь просматривается до противоположного берега и по контрасту с ослепительным бело-голубым сверканием кажется совершенно черной.
Но не меньшее наслаждение испытывает человек, когда он оглядывается назад. С двух сторон чередой встают горы — они повыше, и холмы — те здесь более пологи. Не слитная цепь холмов и не единый горный хребет, а словно бы свободная россыпь гор и холмов, случайно притиснутых друг к другу, как дома в городе.
Горы скрыты под лесом. На вершинах — светло-зеленый ельник, ниже по склонам — охряно-рыжие кроны дуба. Листва на дубе держится целую зиму.
