Я слушал его тогда одним ухом, потому что всё это мне было до лампочки. Хорошо, что вспомнил сейчас! Вы меня поняли?
— Нет, — упавшим голосом признался кто-то из бандитов.
— Мы улетим на воздушном шаре!
— Ну да, а полиция пальнёт в него разок, и фьюить — шар лопнет!
— А мы ночью!
— Осветят прожекторы...
— А мы скажем полиции, что прожекторы беспокоят барона Ламберто. Их свет попадает в окна и мешает ему спать.
— И куда полетим?
— В Швейцарию.
— А потом?
— А потом мама подоткнёт тебе одеяльце, даст конфетку и поцелует в лобик. Хватит болтать! За дело!
Не все Ламберто убеждены, что это правильный путь. Но главарь, похоже, опять вполне уверен в себе... Не остаётся ничего другого, как следовать за ним.
Кто-нибудь может предложить что-то более подходящее? Никто. Есть другой способ выбраться отсюда? Нет. Значит, надо действовать именно так: собрать шар и улететь на нём за горы.
Утром в Орте никто ничего не знает о том, что произошло на острове ночью. Но у многих почему-то возникает ощущение, что день предстоит необычный.
Тем временем автобус, который привозит банкиров из Миазино, прибыл на четверть часа раньше обычного. Вот они упругим шагом цепочкой поднимаются по наружной лестнице особняка мэрии. И всегда находится кто-нибудь, кто со смехом пересчитывает их:
— ...сорок шесть, сорок семь, сорок восемь! Но почему они вдруг быстро спускаются обратно?
Потому что уборщица ещё моет пол. Придётся подождать в галерее.
Молчаливая, настороженная толпа окружает генеральных директоров. Те, кто уже присмотрелся к ним, дают пояснения другим, немногим, правда, кто всё ещё не способен отличить генерального директора амстердамского банка от генерального директора александрийского банка. Есть даже такие,
Кто невооружённым глазом различает и каждого из Двадцати четырёх личных секретарей.
— А ну, пошли! — командует уборщица. — И чтоб не бросать мне окурки на пол!
Банкиры вновь поднимаются по лестнице и скрываются за дверью. Толпа расходится, посматривая, однако, по сторонам, нет ли какого-нибудь другого, достойного внимания явления.
А вот, кстати, уже возвращается с острова Дуилио, отвозивший туда продукты.
Харон выскакивает из лодки и со всех ног бежит на площадь, преследуемый журналистами помоложе (те, кто постарше, ещё завтракают на балконе гостиницы).
— Куда вы?
— Харон, улыбнитесь для прессы!
— Как поживают ваши внуки?
— Не болит больше живот у вашей тёщи?
Лодочник влетает в магазин канцелярских товаров и, не переводя дыхания, заявляет:
