Набор авторских приёмов при этом особым разнообразием не отличался: люди были в обязательном порядке зооморфны, агрессивная деталь вытесняла персонаж за пределы текста, живое уподоблялось мёртвому.
Год назад кто-то из сибирских филологов защитил диссертацию на тему «Концепция пустоты в прозе О. Славниковой», полагаю, исчерпывающая характеристика. Ибо диалог с мирозданием на поверку состоял из одного лишь словесного декора.
СЮЖЕТ ДЛЯ ЭНДИ УОРХОЛЛА
Славникова давно носит эполеты отменного стилиста – впрочем, это мало что значит. Дабы слыть таковым, теперь достаточно писать стрекозу через «е», а собаку через «о». И сравнивать, сравнивать, сравнивать. Впрочем, смею думать, что для порядочного стилиста сравнения, эпитеты и метафоры не самоцель, а инструмент изобразительной точности.
Однако у Славниковой они не служат ничему, кроме авторского самолюбования: изящно пляшу ли? Подобную манеру письма Мандельштам окрестил аутоэротизмом – и не ошибся. Слово, девальвированное бесцельным употреблением, становится легковесным и факультативным. Смысл высказывания при этом не страдает, поскольку страдать особо нечему.
Простой пример:
«с холостяцкими запахами несвежей пищи и пыли»
(«Один в зеркале»). Заменим холостяцкий запах на барачный, общежитский, столовский – что изменится?
По большому счёту тропы у О.С. делятся на две категории: а) мертворождённые; б) бывшие в многократном употреблении.
Первые отличаются замысловатой вычурностью, а потому озадачивают всерьёз и надолго:
«Стеклянистое тело мегамаркета напоминало теперь теорему, покончившую с собой из-за отсутствия доказательства»
(«Лёгкая голова»). По счастью, к сюрреальным высотам О.С. поднималась редко.
Вторые множатся, как банки с супом «Кэмпбелл» в одноимённом буржуйском шедевре:
«Саня Весёлый, когда-то смешивший всех своими обезьяньими выходками, а теперь действительно ставший как печальная больная обезьяна»
(«Один в зеркале»).
«Вера Андреевна, похожая из-за частых родов на печального больного кенгуру»
(«Любовь в седьмом вагоне»).
«Одна долговязая и длинноносая, похожая в короткой шубе из намокшей чернобурки на больного страуса»
(«Лёгкая голова»).
Ну и так далее: про глину, похожую на гороховый суп, про пальцы, похожие на поганки, про руки, похожие на морковь, про всеобщее сходство с мухами и гороховыми стручками… Сто пятьдесят одинаковых Славниковых – где вы, мистер Уорхолл?..
РАСТЛЕНИЕ МАЛОЛЕТНИХ
У Славниковой есть один несомненный дар: она везде ко двору. В Екатеринбурге и в Москве, в либеральном журнале «Знамя» и в кабинете единоросса Скоча… Последний (если кто не в курсе: персона из списка Forbes, депутат Госдумы) поставил Ольгу Александровну смотрящей на площадке литературного молодняка.
