Торговец попугаями стоял, прислонившись к стене. Его правая нога удобно опиралась на знакомый фибровый чемоданчик. За год белый свитер превратился в серый, а скатавшаяся шерсть неопрятными шариками повисла на локтях и груди. На столе громоздилась пирамида опустошённых тарелочек.
— Да вот… попугая я у вас год назад купил. Умер он.
— Ну а я тут при чём? — строго спросил продавец.
Никита Николаевич открыл было рот, но осёкся, поразившись обыденности мысли. Действительно, причём тут этот небритый мужчина? Чем он мог ему помочь? И Яшка-то к нему, наверно, попал случайно. Может, даже ворованный он…
— Ну а я тут при чём?! — уже с угрозой повторил свой вопрос продавец.
— Сдружились мы… Без Яшки я словно осиротел, — как-то по-детски пожаловался Никита Николаевич. И вдруг его будто прорвало. Сначала смущаясь, а потом от горя набравшись решимости, он высказал всё, что накопилось в его душе.
Взгляд продавца сначала оттаял, потом сделался затравленным и жалким, как у пса, во время игры укусившего своего хозяина.
— Ох и сволочь же я! Подлец! — выдохнул он шёпотом и ударил себя кулаком в грудь. — Скольким людям жизнь искалечил!..
— Что вы! Вы же не виноваты, — подал голос Никита Николаевич.
— Что ты понимаешь, очкарик! — крикнул мужчина и снова ударил себя кулаком. — Виноватее некуда! Ведь знал же, что больше года они не живут, и всё равно продавал!
Наконец он успокоился, оперся взглядом в пирамиду тарелок.
— Я сознаю, что моя просьба абсурдна, — пролепетал Никита Николаевич, не понимая, что происходит. — Но… может быть у вас есть ещё один такой попугай? Я бы его купил. За любую цену.
Мужчина поднял голову и как-то странно посмотрел на музыканта:
— Попугая? Да грош цена всем моим попугаям! Впрочем…
Он нагнулся, подхватил свой видавший виды чемоданчик и с размаху бросил его на подоконник. В фибровых недрах что-то лязгнуло и зазвенело. Продавец щёлкнул замками, откинул крышку и сказал:
— Если подойдёт — бери! Даром отдаю! Может, хоть на душе полегчает.
Никита Николаевич склонился над чемоданом и ахнул. Между ручной дрелью и обрезком ржавой трубы, вперемежку с гаечными и разводными ключами, лежал, поджав лапки, роскошный красно-синий попугай.
— Ой! — сказал Никита Николаевич и уронил стакан с томатным соком.
Попугай стряхнул с себя напильник, оттолкнул крылом водопроводный кран и, поднявшись во весь свой прекрасный рост, перелетел на стол.
— Привет! — деловито сказал он и оторвал загнутым клювом кусок оладьи.
