Единственное, что я могу хоть с какой-то степенью эмпирической определенности сказать о Боге, — что Бог слово, которое, подобно всем словам, зародилось в человеческом мозге. Это означает, что единственный факт, касающийся природы существования Бога, которым я располагаю, — не следствие восприятия внешнего мира, того, что находится «где-то там», а скорее нечто, исходящее изнутри, а конкретно — результат работы моего физического органа, мозга, и не только моего, но и мозга почти всех остальных людей, представителей всевозможных культур вплоть до начала истории человека как вида.
Решая, как лучше воспользоваться этим понятием, я вспомнил позицию, которой придерживается наука: если некое поведение является универсальным для любого данного вида (или, в случае с людьми, для всех культур), то скорее всего оно представляет собой неотъемлемую характеристику этого вида, то есть генетически наследуемую черту. Представители всех человеческих культур говорят на каком-либо языке, все размножаются и аналогично во всех культурах практикуют религию, ассоциирующуюся с верой в ту или иную форму духовной реальности. В таком случае означает ли это, что наше восприятие духовной сферы, сферы Бога, также представляет собой следствие генетически наследуемой черты? И если да, то как это можно доказать?
6. Универсальные модели поведения, или Человек — тоже животное
«Я рассмотрю людские поступки и стремления, как если бы речь шла о линиях, плоскостях, твердых телах».
Бенедикт (Барух) Спиноза
«Предметы для изучения людей надлежит искать поблизости, а изучать человека следует издалека».
Жан-Жак Руссо
Любая физическая характеристика, присущая всем особям конкретного вида, скорее всего представляет собой генетически наследуемую черту. Например, поскольку у всех бабочек-монархов цветной узор на крыльях одинаков, можно предположить, что их специфическая окраска и рисунок «записаны» где-то в генетической программе — в генах бабочек. Как еще объяснить единообразие крыльев монарха? Верится ли нам, что все эти бабочки приобрели один и тот же замысловатый рисунок в результате какого-то масштабного совпадения, как если бы монархи могли появляться на свет с любым сочетанием цветов и рисунков на крыльях, и лишь по чистой случайности вышло так, что все они оказались одинаковыми? Едва ли! Одинаковый рисунок и сочетание цветов на крыльях монарха — такое же «совпадение», как жабры у всех рыб или вибриссы у всех кошек. По-видимому, уникальная окраска монарха — следствие информации, зашифрованной в генах этого вида.
