Снова форсировав реку по мосту, миновав ельник, мы развернулись в боевую линию и стремительно ворвались на полигон. Исход боя был, собственно, уже предрешен. Наш и польский батальоны зажимали «противника» в стальные клещи, и он, отстреливаясь, «теряя» танки, пятился назад, к реке. Вот тут-то и подоспели мы. Заняв выгодные позиции для стрельбы с места прямой наводкой, ударили с тыла.
Одна за другой останавливались машины «противника»: посредники определяли их как подбитые.
«Бой» закончился.
Мы собрались на стоянке возле полигонной вышки. На памятном для нашей роты месте. Здесь гремело наше дружное «Служим Советскому Союзу!» в ответ на благодарность Министра обороны.
Пока командиры совещались у руководителя учений, мы с Генкой и Шершнем отправились к «противнику». Как же не повидаться с Яшей Сокирянским! Увидев нас, Яша бросился навстречу.
— Ребята, живы-здоровы! — переходя из объятий в объятия, твердил Сокирянский. — Рад видеть вас.
— Как служба-то в пехоте? — спросил Генка.
— Все хорошо, Геночка… Батальон у нас отличный. Живем дружно…
— Да это ж ты, Яков, про нас рассказываешь… У вас-то как, спрашиваю?
— Выходит, как и у вас, — весело ответил Сокирянский.
— Выходит, да не выходит. Не вы нас, а мы вас поколотили нынче.
— Ха! Если бы вы одни были, батальон на батальон, то еще посмотрели бы, чья взяла. А так, конечно, Варшавским Договором на нас, бедолаг, обрушились, да еще с тыла зашли.
— Это мы с Генкой там были, — сказал я.
— Так я и знал, разве без вас обойдется? Да, мне прапорщик Альхимович письмо прислал.
— О чем пишет? — поинтересовался Шершень.
— Новостей ворох. Бадамшина на восток перевели. Комбатом. Каменев на курсы младших лейтенантов уехал.
Нам, наверно, и дня не хватило бы на суды-пересуды, да Якова позвали в строй.
— Все, ребята, снимаемся с якоря. Для нас отбой. А вы?
— У нас все еще впереди, Яша. На один день на полигон не выходим. До встречи. Пиши!
— Ладно.
— «Мелким почерком, поскольку места мало в рюкзаке», — прокричал ему вслед Генка.
Мы вернулись в роту. И сразу наткнулись на Тимофея Осокина и Чеслава Новиньского.
— Привет водолазам, — сказал Карпухин. — Бронхита не будет?
Осокин только белесыми ресницами хлопает. Молчит. Этого, наверно, никакой шуткой не проймешь. А парень что надо: первым в воду бросился, чтобы товарища выручить.
Чеслав усмехнулся:
— Не беспокойся, не будет бронхита.
Я достал из кармана куртки портсигар и зажигалку.
— Это тебе, Чеслав. Держи. На память.
