— Эх, кабы ружье…
— Кабы, кабы! — передразнил Миша Калач. — С палками айда!
И тут все опомнились, всполошились, похватали чьи попало одежки, шапки.
В избушке остались Наташа и Валя. Когда стихли голоса, Наташа торопливо взяла лежавший у печки толстый кривой сук, сунула в дверную скобу и села к Вале, подобрав ноги, зажав меж колен похолодевшие руки.
— Вот… Не залезет…
Нина шла впереди. Чуть сзади — Витя с топором наготове, Петя с рогатиной. Следом тесным, нестройным отрядом двигались остальные — с палками, как с пиками наперевес.
Нине казалось: медведь уже давно там, за изгородью, и жестоко расправляется с телятами. Она никогда не видела взаправдашнего медведя, у нее мертвело все внутри только от ожидания встречи с ним. Но она шла и не подавала виду, что боится, старалась, как это уже не раз ей удавалось, побороть страх. Ведь за ней шли, на нее смотрели ребята. Поверни она — и повернут они. А так поступают одни трусы. Она здесь за старшую, она за все и отвечает…
Остановились возле загона. Телята по-прежнему на все голоса дико ревели, метались. Витя Пенкин сделал несколько шагов вдоль изгороди, заглянул за просевший противоположный угол сарая. Подал знак Пете, чтобы тот с группой ребят обходил загон с тыла. Петя расставил ребят, как на облаве, наказал смотреть в оба и в случае чего колотить палками по пряслам. Сам прошел к дневному медвежьему следу, к лазейке в изгороди. Здесь присел за смородиновый куст, подняв над головой, как копье, тяжелую рогатину…
Скрипнула жердь — кто-то из Витиной группы перелезал изгородь. Еще раз скрипнула. И вдруг… — это Петя уже видел как в кошмарном, неправдоподобном сне! — вдруг что-то ухнуло под низким навесом, от сарая стремительно отделилась темная туша и, как танк, все сокрушая на своем пути, ринулась в его сторону! Раскатисто сгрохала опрокинутая изгородь, пулеметной очередью рассыпались предупредительные удары палок, больно цапнул по сердцу чей-то пронзительный крик.
Зверь, подобно летучему смерчу, возник перед самым кустом! Петя успел увидеть широколобую башку с прижатыми ушами, раскрытую горячую пасть, исторгающую тяжкий парной храп, дремуче блеснувшие глаза. Беда казалась неотвратимой, и раздумывать было некогда. Сильно выметнувшись вперед, Петя ударил рогатиной…
Вот тебе и неповоротливый зверь! И кто только придумал, что, нападая, медведи встают на задние лапы?
Но об этом Петя размышлял позднее. Когда все прошло, когда все успокоились. А теперь… Теперь он лежал и старался вспомнить, что произошло. Почему он лежит, почему его окружили ребята? Тихо тукало в висках, онемело правое плечо. Петя пошевелил рукой, нащупал гладко обтесанную палку. Такое знакомое что-то… Поднял — обломок рогатины! И все вспомнил.
