И тут вспомнила, как еще давно, когда они ходили всей школой копать колхозную картошку и их вымочил дождь, Василий Терентьевич учил зажигать подмоченные спички. Он быстро-быстро тер спичку о волосы, чиркал, и она загоралась. Нина повторила урок. Получилось. Высушенная трением спичка вспыхнула, от нее занялась тугая ленточка бересты — загудело в печке!
Железная печурка, или теплушка, как ласково называли ее ребята, могла в две минуты нагреться докрасна. Напичканная смольем, накалялась не только печка, но и вся ее длинная труба.
Жаркая, удобная эта теплушка, недаром ее устанавливают во всех времянках и даже возят с собой!
Нина накинула фуфайку, вышла на улицу.
Рассветало. Крутобокие, белые, будто освещенные изнутри неоновым светом облака плавно сливались на плато Кваркуша с подтаявшими за ночь снегами. Облака на земле! Словно стадо гигантских баранов вольно разбрелось по просторам альпийских лугов. Облака на лугах лежали всю ночь, а теперь, отдохнувшие, отрывались от них и медленно, не спутываясь, не перемешиваясь, спокойной чередой одно за другим скатывались в прохладную долину Цепёла и уплывали по ней в дальнюю даль. Где-то они полетят привычно высоко, выше птиц, а вот тут отдыхают на самой земле. «Тучки небесные, вечные странники…» — вспомнила Нина и еще больше поразилась невиданному зрелищу. Да, не каждому удается наблюдать такое! А может быть, облака рождаются здесь?
Тумана не было, не чувствовалось и зябкой сырости, хотя с крыши избушки звучно капало и все вокруг набухло, посинело, отяжелело. Где-то стрекотали дрозды, перекликались пуночки, над лугом тянул седокрылый лунь, легко удерживаясь на восходящих воздушных потоках.
Нина подставила ладони под струйку, стекавшую с крыши, плеснула на лицо. Талая вода попахивала дымком, свежей кошениной и еще не поймешь чем — кажется, цветущей вербой. И от этих запахов, от звенящей капели, от доверчиво лежащих на земле облаков ясно просветлело на душе. Нина прикоснулась щекой к выпуклому бревну стены. «Я сейчас ухожу, ты остаешься за старшую», — живо вспомнила наказ Василия Терентьевича. «Это я-то старшая?! Уй, как здорово!» — И тихонечко запела:
Мы следопыты, мы идем
Тайгою напрямик,
Палатки — наш походный дом,
А компас — проводник…
Она постояла еще немного, прислушиваясь к звукам, а потом собрала под навесом заготовленные дрова и вошла в дом.
Изба уже нагрелась, надо было будить ребят, а Нина все медлила. «Вот попроведаю телят, тогда и разбужу», — оттягивала минутки и уже хотела идти к телятам, но тут во сне несвязно заговорила Валя:
