Сквозь стены слышно, как ревут и бодают безрогими лбами ворота запертые в сарае телята. Сегодня они не кормлены. Попасти бы надо хоть маленько, да нельзя. Трава еще не успела подрасти, ее завалило снегом, и торчит на лугу одна дуроломная чемерица. Стойкая она к холодам, с упругим толстым стеблем, вокруг которого словно бы навиты лопушистые листья. Заманчиво на вид это растение, сочное, как кукуруза, но ядовито. В другое время животные его обходят, а сейчас, с голодухи, — только подавай! Наедятся и отравятся. Из-за чемерицы Василий Терентьевич и закрыл телят.
Весь вечер он утеплял сарай, подбивал снегом, заделывал большие дыры. Потом вошел в избушку. Брызгая водой, протопал в передний угол, не раздеваясь, сел на лавку, долго молча смотрел в открытую дверцу печурки.
Шумят, смеются ребята. А телята мычат…
— Тихо! — почти крикнул Василий Терентьевич. Все умолкли, как по команде, повернулись к нему. — Слышите? Это ревут телята. У нас есть еда, мы сейчас будем сыты и ляжем спать. А телята не будут спать, они будут реветь еще гремче. Они голодны, им надо травы. Не дадим травы — погибнут. Сто сорок телят и восемь лошадей.
Василий Терентьевич встал, поджарый в своем коротком ватнике, суровый. Лавка под ним стала мокрая, вода натекла под ноги. Смотрят ребята на учителя, ждут, что скажет дальше.
А телята мычат…
— Помощи ждать не от кого, — снова заговорил учитель. — Пока не будет погоды, на Кваркуш никто не придет. Да никто и не знает о нашей беде. Завтра рано утром пойдем на луг и вырубим чемерицу. Затем станем разгребать снег. Нет, будем катать его комьями, он липкий…. Освободим от снега гектар луга, накормим стадо. Согласны?
— Согласны! — грянул в ответ дружный хор голосов.
— А теперь ужинать — и никаких больше разговоров. Отдыхайте, набирайтесь сил. Покажем «белому шаману», как мы умеем работать. Каждому надо прокормить по шесть телят. Может быть, дня три, четыре. Предупреждаю сразу: придется трудно!
Утром встали в четыре часа, как условились. Выпили по кружке теплого чая, закусили сухариками. И один за другим в двери гуськом, на луг, рубить злосчастную чемерицу.
За ночь опять подвалило снега. На лугу — ни следышка. Белым-бело вокруг, глазам больно.
Ребята вооружились палками, выстроились в длинную шеренгу.
— Впе-еред! — как солдатам в атаку, скомандовал Василий Терентьевич.
И пошли косить! Взмах, удар — нет куста! Второй удар — нет другого куста! Играючи идет дело, только чемерица жвакает! А Василий Терентьевич знай подбадривает:
