Надя пришла поздно вечером, когда Иван Антонович уже перестал ее ждать.
С ней пришла страсть, которая захватила его с новой силой. Он забыл свои переживания, обрадовано обнял ее и попытался поцеловать. Надя засмеялась и отстранилась:
– Ты же больной!
Потом она серьезно сморщила лицо и стала его успокаивать, говоря, что он не смог ее взять из-за болезни и что в следующий раз у него все получится.
– Надя, давай поженимся, – неожиданно для себя сказал Иван Антонович.
– Ты хорошо подумал? – спросила она, совсем не удивившись предложению. – А что скажет твоя мама? Я ей, наверное, не понравлюсь.
– Мама ничего не скажет. Хочешь, поедем к ней со мной после смены? – предложил Иван Антонович и вдруг испугался, что она согласится.
Надя не ответила и приласкалась к нему. Они обнялись. Руки Ивана Антоновича потихоньку залезли к ней под футболку, поднялись по животу и начали щупать груди. Она покраснела и стала говорить, чтобы он остановился, что к ним могут зайти, и что у них еще будет время. Иван Антонович остановился, хотя знал, что врач не придет до отбоя. Надя оправилась и, поцеловав его на прощание, ушла.
Оставшись один, Иван Антонович задумчиво походил взад и вперед по комнате, потом сел на кровать. Он понял, что не хочет, чтобы она согласилась на его глупое предложение, и боялся, что она согласится.
На следующий день он уговорил врача выпустить его из изолятора. Жадно вдыхая привычно жаркий воздух с пряными влажными запахами, окунувшись в многоголосый гам вокруг, Иван Антонович почувствовал, как одичал от одиночества, точно прошло не два дня, а полжизни. Душа после болезни успокоилась, будто обновилась. Хотелось жить и радоваться жизни.
До окончания смены оставалось три дня. Юра рассказал, что в последнюю ночь будет прощальный костер и самодеятельность. Праздник устроят на холме над лагерем. От их домика напрямую до места можно было добраться за пятнадцать минут, поднявшись на сто метров по довольно отвесному склону. Активисты уже лазили туда собирать дрова и любоваться с высоты панорамой моря. Увлеченность многих парней и девчат предстоящим мероприятием казалось Ивану Антоновичу ребячеством. Он решил туда не ходить, – судя по размаху приготовлений, событие займет полночи, если не больше, а перед дорогой лучше выспаться. Надя тоже сказала, что не пойдет.
Ему опять было интересно вдвоем с Надей, он проводил с ней все свободное время: Они дружно наслаждались оставшимися днями отдыха, – вместе ходили на пляж и в столовую, гуляли по лагерю, разговаривали, обнимались и до боли в губах целовались в укромных местах, вызывая и поддерживая друг в друге постоянное, но умеренное сладострастие. Уровень вожделения не зашкаливал, потому что следующую попытку обладать девушкой Иван Антонович отложил до осени. Он выспросил у Нади про порядки общежития на проспекте Вернадского, где она жила, про ее соседку, и понял, что там у них будет много возможностей уединиться.
