Я услышал, как она положила «Зиг» на прикроватный столик. Она была в каких-то полутора футах от меня, что позволило мне уловить исходящий от неё аромат. Запах чистой одежды из прачечной, дезодоранта с каким-то цветочным ароматом, намёк на загорелую под лучами солнца кожу, а также еле уловимый запах средства для чистки оружия. Секунду спустя она положила руку мне на лоб.
— У тебя температура, — отметила она. — Сны при лихорадке самые противные. Сядь прямо.
Она пошла в ванную и вышла оттуда минуту спустя с водой в пластиковом стаканчике и четырьмя таблетками.
— Ибупрофен, — пояснила она. — Как твой живот?
— Отлично, — пробормотал я. — Что меня действительно беспокоит, так это порезы и синяки.
Она передала мне таблетки и воду, я закинул всё в себя и поставил стаканчик на стол:
— Спасибо.
Она взяла стаканчик и повернулась, чтобы выбросить его в мусорное ведро, а свет из ванной осветил сильные рельефные мускулы её ног. Я постарался не замечать, насколько мне понравилась данная картина.
Но Кэррин всё заметила.
Она застыла в этой позе, наблюдая из-за плеча, как я наблюдаю за ней. Затем она повернулась и потянулась за дверь ванной, чтобы выключить свет. Это позволило лицезреть ещё больший участок её ног. Затем свет погас, и мы оба оказались в темноте. Она не двигалась.
— Твои глаза, — тихо произнесла она. — Ты смотрел на меня так лишь несколько раз. Так… пристально.
— Извини, — ответил я. Мой голос показался мне грубоватым.
— Не нужно, — ответила она. Тихо зашуршала одежда. Я почувствовал её вес на краю кровати. — Я… я думала о том, о чём мы говорили в прошлом году.
В горле у меня резко пересохло, а сердцебиение ускорилось:
— Что ты имеешь в виду?
— Это, — сказала она. Её рука коснулась моей груди и скользнула к челюсти. А затем её вес переместился на кровать чуть дальше, и её губы встретились с моими.
Это был отличный поцелуй. Медленный. Тёплый. Её губы были мягкими и нежными и исследовали мои нежными же волнами. Я слышал, как ускоряется её дыхание, её пальцы впились в мои волосы, царапнув короткими ноготками по коже головы, а затем опустились вниз через шею на плечо.
Желание наполнило меня внезапной волной жара и животной потребности, а Зима пробудилась во мне, требуя удовлетворить эту потребность. Каждый инстинкт в моём теле говорил мне, что Кэррин рядом — тёплая, настоящая, прижимающаяся к моему телу всё плотнее всего через один тонкий слой ткани — и что я мог взять её.
Я не шевелил руками. Но оторвался от поцелуя с мягким стоном и выдавил:
