— Я с радостью выслушаю твои предложения, вопросы, мысли и аргументы, мой рыцарь, — спокойно произнесла Мэб.
Она изящно приподняла ножку и уперлась кончиком высокого каблука мне в горло. Затем надавила на него, совсем чуть-чуть, и это было адски больно.
— Но я — Мэб, смертный. Не тебе меня судить. Понятно тебе?
С каблуком, упирающимся в гортань, не очень-то поболтаешь. Пришлось дёрнуть головой, изображая кивок.
— Откажись повиноваться мне, если этого ты хочешь, — сказала она. — Я не смогу помешать тебе сделать это… если ты желаешь заплатить назначенную цену.
С этими словами она убрала ногу от моего горла.
Я сел и принялся его растирать.
— Это не очень хороший способ сохранить со мной хорошие рабочие отношения, — прохрипел я.
— Я кажусь тебе дурой, мой рыцарь? — спросила она. — Подумай.
Я оглядел её. Голос Мэб был совершенно спокоен. После того, что я сказал ей, после проявленного мной неповиновения, это было неожиданно. Она никогда не стеснялась показывать свой гнев, если считала, что собеседник это заслужил. И это абсолютное самообладание было… не то чтобы не в её характере, но я ожидал намного больше напряжённости, чем она демонстрировала. Мое неповиновение поставило под угрозу её планы, а это никогда не оставляло её в хорошем настроении.
Если только…
Я закрыл глаза и снова прокрутил в голове её слова.
— Ваши указания, — медленно произнес я, — заключались в том, чтобы пойти с Никодимусом и помогать ему до тех пор, пока он не достигнет своей цели.
— Верно, — сказала Мэб. — А своей целью он назвал изъять содержимое хранилища.
Она наклонилась и, ухватившись за рубашку, подняла меня на ноги с такой легкостью, словно я весил не больше чихуахуа.
— Я ведь не говорила, что ты должен делать после этого.
При этих словах я моргнул. Несколько раз.
— Вы… — я понизил голос: — Вы хотите, чтобы я обвёл его вокруг пальца?
— Я жду, что ты вернёшь мой долг, следуя моим инструкциям, — ответила Мэб. — А после этого… — в полумраке её губы снова растянулись в улыбке, на этот раз самодовольной, — я жду, что ты будешь собой.
— Что бы Никодимус ни замышлял на этот раз… вы тоже хотите его остановить, — выдохнул я.
Она склонила голову, лишь слегка.
— Вы знаете, что он не собирается честно соблюдать перемирие, — негромко произнес я. — В какой-то момент он собирается разделаться со мной. Он собирается предать меня.
— Разумеется, — сказала она. — Я жду незаурядного, более изобретательного предательства с твоей стороны.
