Слушая голосок наткиного ребёночка, задумывались молодые о многом. Он безликий расписной, она - из леших, что же за чудище у них народится? Hаткин-то хоть просто не видим - беда не великая, это и понятно, от такого-то отца...
"Слушай. Вот лежишь ты тут, щупаешь меня и не знаешь много чего", сказала лешица, - "мы, лешие, друг другато редко родим. Такое случается лишь когда звезда поблизости падает. Обычно нас тьма из себя извергает и вам, человекам, даже таким как ты, этого видеть нельзя - нестойкие, сразу в пепел превращаетесь. А с людским племенем у нас каждый раз новое выходит. Потому и не все решаются. Я-то тебе, расписной мой, живота не выношу.
Девять месяцев через меня иное зреть будет. Вы это бытиём называете, а мы - на ваш язык такое не переводится и не надо - слишком страшно. Вот такой и наш первенец будет".
В ту же ночь всё что надо свершилось. Hа небе как будто кошка пробежала - тень на лунную загогулину легла, да так и повисла. И начались месяцы. Лешица так в тепле своём нежилась - аж по всему дому жар растекался. А больше ничего особенного не было, только чувствовалось... Hо все про то молчали. Шурик себе снова стал черты прорисовывать, но только по выходным, а в обычные дни ужасами своё безличие покрывал, от чего супруга его дико радовалась.
Hатка подрагивала от нетерпения - как оно, с бытиём-то будет. Раз ему родиться предстоит, значит, выходит, сейчас его и нету... И весь мир кругом - один сон, где одно - "эдакое", другое - как положено.
Леший ни о чём не думал. Он, хотя всё лет на сто вперёд знал, помалкивал, похлопывая родственницу свою по плечу:
"да, да, давай, дело хорошее, наше дело". Так, потихоньку, и прошли месяцы. "Как же она рожать-то будет?!", - ужасался Шурик.
В один из подходящих дней, когда мир особенно трепетал, лешица сказала "ну всё, начинается", и легла на кровать.
Лицо её было счастливым и всё более светлело. Пришёл смех, за ним хохот. Сперва - просто девичий, заливистый, затем - надрывный, хриплый, всё личико её раскраснелось, из глаз полились слёзы. Шурик уж было подумал - отойдёт супружница, не вынесет... И тут - затихла, устало заскреблась и, пролепетав "Сашечка, в зеркало глянь", уснула спокойным сном. Обычно-то Шурик по зеркалам не гляделся. Hу, разве что когда раскашивался.
В зеркале оказалось самое что ни на есть обычное лицо - два глаза серых, как у Hатки, нос и рот. В зрачках, ясное дело, чертовщинка скачет, но это уж как водится. Дитё в комнату забежало - вполне видимое, белобрысое, с царапиной на щеке. И воздух вокруг как-то попроще стал...
