Время 20:16. Реконструкция личного разговора.
Смысловая и лексическая вероятность — прежние.
— Вот больной, который назвал себя Бруком Иваном Альбертовичем.
— Спасибо, сестра. Это действительно он… Здравствуйте, Иван.
— Тогда я отмечу, что личность больного подтвердилась?
— Личность в порядке. Надеюсь, полчасика она без вашей помощи обойдется?
— Через сорок минут я приду делать укол.
— Добрый вечер, Денис.
— Ну, как самочувствие?
— Самочувствие… Все болит!
— Ничего, до свадьбы заживет.
— Послушайте, что вам от меня надо? Денис, я болен, ни в каких играх больше не участвую!
— Да… Кто это вас так напугал, дружище? Я просто зашел навестить товарища. Вот, шоколадку принес.
— Ценю заботу. За вами погоня, а вы шоколадки покупаете.
— Так, понятно. Не зря вы здесь лежите. Успели с кем-то пообщаться?
— Пообщался на свою голову! Решил отчитаться перед уважаемым председателем Шкурко за сегодняшний прогул. А он…
— Давно?
— Что? Нет, минут десять назад. В токсикологии телефон не положен, есть мнение, что там у всех мозги набекрень. А как в хирургию перевели, вытребовал. Исполнил долг первого референта… Так вот, Денис, порассказал мне Тарас Григорьевич о ваших подвигах. И про ночные, и про дневные. Зачем вы это сделали? Я думал, вас поставили следить за безопасностью дублеров.
— Не надо скромничать, Иван Альбертович. Я всего лишь ваш верный ученик. Проникся, так сказать, идеями, что, как известно, добром не кончается.
— Денис, не подходите ко мне!.. Козлов, конечно, большая гнида, но зачем вы его так?
— С чего вы взяли, что именно я его… «так»?
— А кто еще? Шкурко, правда, не знал, что я жив, поэтому страшно перепугался. Старик решил, что это голос с того света — зовет его. Я только сейчас понял — разбилась та самая машина, которую я одолжил Козлову. Поэтому все и решили…
— Что там про меня старый хрен наплел?
— Он сказал, будто вы ночью стерли дублер и убрали меня… то есть Козлова… а сегодня днем вновь атаковали восстановленного «шептуна», но уже без особого успеха… Учтите, Хватов, мой палец на кнопке вызова сестры.
— Забавно. Откровенно говоря, Тарас Григорьевич несколько преувеличил мои достижения. А у вас в голове, как видно, просто каша. От дневной акции я отказываться не смею, а с ночной все не так ясно. Во всяком случае, я ничего не знал о ней, пока меня не вызвали в шесть утра в институт. Целый день я честно занимался преступлением Брука, а потом его научные изыскания, наложившись на героическую мнимую гибель, подвигли меня, дурака, на спасение экономики. Такая ситуация… В общем, теперь понятно, почему вы так задрожали, увидев меня! Я вам, пожалуй, признаюсь. Хоть и хочется, но убивать вас сегодня не буду, ха-ха-ха! Пришел-то я как раз кое-что выяснить о ночном происшествии. Некстати вы меня в душегубы записали, некстати.
