При последнем штурме Севастополя в июне 1942 года летчики особой авиагруппы, в которую были сведены все самолеты, оборонявшие город, провели свыше 1600 бомбо-штурмовых ударов, уничтожили свыше 100 самолетов противника, около 50 танков, более 300 автомашин, немало другой техники. Громадная нагрузка в тех тяжелых боях при превосходстве врага в воздухе ложилась на самолеты Ил-2, что пригнал с Кавказа Каштанкин и пилоты его эскадрильи.
Поднявшись в воздух, севастопольские штурмовики и бомбардировщики шли в сторону моря, вдали от берега набирали высоту и возвращались к намеченным для удара целям. Только так можно было обмануть врага, обладавшего превосходством в воздухе и большим количеством зенитной артиллерии.
Случалось, что гитлеровцы часами обстреливали из орудий последний оставшийся у нас Херсонский аэродром. В короткие паузы летчики все же успевали подняться в воздух. Случались на взлете и аварии, когда самолет попадал колесами в свежую воронку.
Последние семь "илов" улетели с аэродрома у Херсонесского маяка незадолго до того, как наши войска оставили город. Они перелетели в Анапу, участвовали в обороне Кавказа. А обстановка на южном направлении летом и осенью 1942 года складывалась трудная. Овладев Ростовом и всем Крымом, немецко-фашистское командование готовило операцию по захвату Кавказа. В те дни большую помощь сухопутным войскам оказывал Черноморский флот и его авиация.
12
В июне 1942 года капитан Каштанкин стал командовать отдельной штурмовой авиаэскадрильей. Летчики наносили удары по наземным войскам противника, скоплению судов в портах Керченского и Таманского полуостровов. За короткое время эскадрилья капитана Каштанкина потопила 12 транспортов, уничтожила 63 самолета и немало другой вражеской техники и живой силы."
Как всегда, получив в штабе задание, Каштанкин поспешил на самолетную стоянку. Двигатель его "ила" работал на полных оборотах. "Механик включил форсаж", - подумал он, вслушиваясь в рев мотора. Идущая от вращающегося винта упругая воздушная струя подхватывала пыль и сухую траву и, поднимая их ввысь, несла к другому концу аэродрома.
- Самолет к полету готов, - доложил летчику, спустившись с плоскости, авиамеханик и, улыбнувшись, добавил: - Мотор - зверь, работает как часы.
Капитан тоже улыбнулся. Слишком уж несовместимыми ему показались слова "зверь" и "часы". Он хотел сказать об этом механику, но передумал: не стоило тратить время на не относившиеся к делу разговоры. Летчик поднялся в кабину и двинул сектор газа вперед, самолет вырулил к старту.
