Нет, сказал бы он – как мы уже знаем, его зовут Петр Росляков, – нет, никакого свободного времени мне не нужно. Благодарю вас, всего доброго.
И его вполне можно понять, если серьезно подумать. Ведь судите сами – что такое свободное время? Это время, которое мы заполняем свободно выбранными занятиями. А уж занятия Петра Рослякова, председателя совета директоров компании «Петро Рос», были им выбраны абсолютно свободно, свободней некуда. И учеба в достославной «Керосинке», Институте нефти и газа, среди выпускников которого, пожалуй, теперь не многим меньше миллионеров и даже миллиардеров, чем среди каких-нибудь гарвардских… И комсомольская беззаветная работа, приведшая его сначала в молодежный кооператив, а потом уж известно куда – как всех… И даже то, что некоторое время под статьей ходил – так ведь и это был его свободный выбор, хотя мог бы спокойно перекачать уже имевшиеся тогда активы куда-нибудь в Доминикану, да и сам… того… А он по своему свободному выбору здесь искал своей правды – и нашел-таки условно… И развод с женой, некогда комсомольской красавицей и активисткой, а впоследствии постоянной покупательницей, которую, как родную, встречал весь Третьяковский проезд, – все ей отдал, кроме минимума, необходимого для собственного сдержанного быта, – лишь бы на бизнес не претендовала…
Словом, он всегда был свободен, и следовательно, все время его было свободное.
Прозвище у него в компании было Электроник, то есть как бы искусственный, электрический человек. Кино детское когда-то было такое… Впрочем, никто это прозвище где попало не произносил – все знали, что чувство юмора не самое главное чувство у Петра Романовича, при том, что и прочие чувства тоже не слишком сильные…
Между тем на Рублевке, вообще известной своими пробками, продолжало твориться нечто невообразимое. Тяжелый, слегка сутулый, как все гиганты, автомобиль Рослякова уже не летел и даже не полз, а просто стоял, как и все остальные. Вероятно, нигде в мире не съезжается столько таких дорогих автомобилей, чтобы выстроиться без движения на плохой дороге протяженностью несколько километров. Сотни тысяч, если не миллионы долларов, воплощенные в лакированном железе, жгли дорогой бензин и стирали роскошную резину от самого кардиоцентра до Триумфальной арки. В машинах этих сидели люди, чьи рабочие минуты и часы стоили вполне соответственно их машинам. Дорожная полиция присутствовала при этом, не проявляя никаких признаков служебной деятельности, поскольку все, кому положено, уже проехали.
